Антон Первушин: Львиное Сердце

«Кто написал в мои тапки?!» — орал Шредингер. А котенок сидел под диваном — ни жив, ни мертв.

Алина сразу вспомнила эту старую университетскую шутку. То, что говорил ее отец, для любого обычного человека прозвучало бы как бред сумасшедшего, для нескольких мечтателей — как откровение, для Алины же его слова были банальностью. Она сама доподлинно знала, что Зона похожа на стопку бумаги, каждый листок которой — отдельный мир. Алина даже входила в число тех немногих муравьев, которым удалось переползти с одного листка бумаги на другой и вернуться назад. И последние полгода она пыталась построить непротиворечивую математическую модель, которая описывала бы их путешествие в рамках самых передовых научных представлений. Разумеется, этим занималась не она одна, а вся Лаборатория трансформации континуума, возглавляемая профессором Серебряковым. Но Алина с некоторым злорадством отмечала, что Олег Павлович, получив обильную информацию о двух субпространствах Зоны — «Химерической Припяти» и «Изумрудной Башне», — выбрал ошибочное направление: он пытался применить к наблюдаемым феноменам устаревшую теорию Дэвида Бома и быстро зашел в тупик, хотя еще и не понимал этого. Алина надеялась утереть ему и прочим коллегам нос, предъявив свою модель, созданную на более верифицируемой теории струн. Ее амбициозным планам мешала осуществиться лишь сущая мелочь — Алина тоже оказалась в тупике. Она была уверена, что некоторые ее идеи просто блестящи, но сомневалась в том, как следует их развить. А посоветоваться ей было не с кем — ведь тогда бы пришлось публично признаться в своем поражении. А отец… Постой, что он сказал только что?.. «Но если ты попробуешь построить модель Зоны в многомерном пространстве…» Что это — просто фигура речи, или он имеет в виду что-то конкретное?

— Папа, ты пытался это сделать?

— Что, Алюсик?

— Пытался построить модель Зоны?

— Поправка номер один! — Пыхало поднял палец вверх и лукаво взглянул на Алину. — Не пытался, а сделал!

Девушка насторожилась. Она прекрасно помнила, что отец не дружил с высшей физикой — как и подавляющее большинство сисадминов, получивших образование в начале века. Самое простое объяснение в данном случае: он мог нахвататься терминологии при просмотре популярных передач типа «Орешек знаний» или «Час науки на Первом», и теперь в помрачении рассудка соединил обрывки знания в некую частную умозрительную теорию, которая кажется ему непротиворечивой, но которую без особого труда разобьет в пух и прах любой первокурсник физмата. Такое случается довольно часто — Алине уже приходилось иметь дело с «фриками», но представить, что и ее отец двинется в том же унылом направлении, она пока не могла. С другой стороны, «подключение» к загадочному каменному «интерфейсу», обнаруженному экспедицией Серебрякова в субпространстве «Изумрудная Башня», явно сказалось на его психике, а значит, Александр не мог отвечать за свои поступки, а тем более за слова. Бред он и есть бред.

Но расстраивать больного отца Алине совсем не хотелось. Она изобразила улыбку и с нарочитым воодушевлением воскликнула:

— Папка! Ты просто молодец! Как тебе удалось?!

— Поправка номер два. — Привалов вздохнул, обнимая ее за плечи. — Всю Зону мне не потянуть, я разумный человек. Но я сделал эмулятор управляющего комплекса — того самого, который мы назвали Стоунхенджем.

Алина с облегчением перевела дух. Ничего страшного. У Пыхало была исключительно хорошая память, а в состоянии стресса он мог запомнить мельчайшие подробности «Стоунхенджа» — вплоть до отдельных трещин на глыбах, если, конечно, там были трещины. Ну вот и создал под впечатлением от тех экстремальных приключений модель из пластилина и спичек, которую гордо окрестил «эмулятором» — программер, что с него взять? Теперь он подобно сообразительному ребенку ждал одобрения своей деятельности. И, разумеется, дождался.

— Папа, ты мне его покажешь? — старательно изображая заинтересованность, спросила Алина.

— Конечно, Алюсик. Он у меня в палате. Пойдем?

— В палате? — Алина на секунду вообразила, что отец прячет от санитаров под кроватью маленькую модель «Стоунхенджа».

— Да, на компе. Помнишь, я просил у тебя принести широкополосный спутниковый модем?

— Да, конечно.

— Ну и вот. Я сразу же связался с Приваловым, и мы славно поработали.

Приваловым? Алина в первый момент не поняла, о ком говорит отец. Ведь Привалов — это прозвище, которое дали ему еще в Институте медико-биологических проблем. Неужели раздвоение личности? Но тут она вспомнила, что Александр иногда так называет своего домашнего искина, и успокоилась.