Грег Кейес - Последнее пророчество

Да уж, по дороге она наслушалась всякого.

Наконец они пришли в какое-то тускло освещенное место. Впереди виднелось что-то большое, неправильной формы. От него исходил свет — слабое изменчивое сияние, такое нежное, что его можно было принять за реакцию глаз после темного коридора.

Нен Йим подошла ближе и протянула вперед свою рабочую руку, чтобы попробовать ЭТО на ощупь. Поверхность оказалась ровной, почти гладкой. Здесь чувствовались длинные углеродные цепи, вода и силикаты. Эти ощущения были хорошо знакомы формовщице.

— Оно живое, — прошептала она. — Что это?

Она нетерпеливо взмахнула рукой:

— Мне нужно больше света.

— Глаза — самые прожорливые из органов чувств, — фыркнул Оними. — Они всегда хотят больше всех, но часто говорят меньше всех.

Тем не менее зажглось что-то более яркое и осветило всю эту штуку. Гладкая — вот каково было первое впечатление. Гладкая, как стекло криволинейная поверхность состояла из четырех вытянутых ромбов — острых, как иглы, с одной стороны и закругленных с другой. Эти четыре сегмента каким-то образом соединялись вокруг центральной оси, хотя невозможно было увидеть, как именно. Нен Йим вспомнился таафур — морской зверь, ныне существовавший лишь в виде генетической карты в кахсе памяти у формовщиков, а также в ее биотехнологических потомках.

Поврежденная — вот было второе впечатление. Жизнь, гудевшая под пальцами, в некоторых местах слабо мерцала и вовсе отсутствовала в других, где корпус — да, корпус — был темным.

— Это корабль, — пробормотала Нен Йим, обращаясь больше к самой себе, чем к бесполезному Оними. — Живой корабль, но не йуужань-вонгский. Это добыто у какого-то из племен неверных?

— Окутано тайной, но скомкан покров, порвана наша карта.

— Ты имеешь в виду, что не знаешь? — раздраженно спросила Нен Йим. Вместо ответа Оними протянул к ней руку. Ее щупальца встали дыбом, кожа встопорщилась, ноздри расширились. Но «опозоренный» не коснулся ее, а вручил некий предмет — маленькую портативную кахсу.

— Секреты — они как ножи, — тихо сказал шут. — Твой язык выдает секрет, и — чик! Он отрезан.

После этого он повернулся и ушел. Нен Йим пренебрежительно смотрела ему вослед. Идиот, напоминает ей о секретности. Она была еретичкой — еретичкой, которую Верховный Владыка держал в строгой изоляции. Все, чем она была занята, делалось скрытно.

— Мастер Нен Йим?

Формовщица подняла глаза. В нескольких шагах стояла ее младшая ассистентка Кела Кваад и смотрела на нее с выражением сильной озабоченности.

— Адепт, — мягко сказала Нен Йим.

— Боюсь, я вам надоедаю, но мой проект…

— Я проверю твои успехи в свое время, — произнесла Нен Йим. — Когда сочту нужным.

Щупальца Келы Кваад слегка съежились.

— Да, мастер Йим, — ответила она.

— Еще одно, адепт.

— Да, мастер Йим?

— Я понимаю, ты не привыкла к Оними и к эмоциям, которые вызывает его присутствие. Но я не потерплю, чтобы мои подчиненные смеялись у меня за спиной. Это ясно?

Глаза адепта округлились от испуга:

— Мастер Йим, вы не можете думать…

— Никогда не используй применительно ко мне слово «мочь», адепт — ни в утвердительной, ни в отрицательной форме. Что я могу и чего не могу, не тебе решать.

— Да, мастер.

Нен Йим вздохнула.

— Уже одно скверно, адепт, что нам приходится терпеть присутствие этой погани. Но еще хуже, когда он знает, что кому-то из нас смешно.

— Я поняла, мастер Йим. Но… почему? Почему мы вообще должны терпеть его присутствие? Он «опозоренный», проклятый богами.

— Он шут Верховного Владыки Шимрры и его посланец, когда великому это угодно.

— Не понимаю. Как такое может быть? Шут — возможно, но доверить ему секретную информацию…

— Какую еще секретную информацию, адепт? — резко спросила Нен Йим.

— Простите, мастер Йим, но шут пришел к вам, отвел вас в запретную зону, и вы вернулись с портативной кахсой. Кажется очевидным, что он сообщил вам что-то секретное.

Нен Йим одобрительно посмотрела на нее.

— Действительно, — молвила она. — Ты права. Но я думаю, лучше бы тебе сосредоточиться на своей работе, а не на том, чем занимаюсь я.

Адепт опять смешалась.

— У тебя огромный потенциал, Кела Кваад, — сказала Нен Йим. — Но здесь мы все должны быть осторожны. Мы живем вне привычного мира. Это место имеет свои собственные законы.

Адепт приосанилась:

— Я горжусь тем, что работаю здесь, мастер. Верховный Владыка одобрил то, что другие формовщики считают ересью.