Олег Шовкуненко - Оружейник. Бой без правил

— Андрей, мы заканчиваем!

— Я тоже!

Подполковник ФСБ поднес к глазам пол литровую банку, в которой на два пальца была налита солярка. Посмотрел через жидкость на свет, поболтал ее, проверяя вязкость, понюхал и удовлетворенно кивнул. Контроль был пройден, и Загребельный позволил залить в бак последнюю канистру.

Я уже в который раз подивился другу. Даже не смотря на невероятную спешку, Андрюха делал все правильно и основательно. Для него не существовало второстепенных вопросов и несущественных мелочей. Цирк-зоопарк, вот у кого надо поучиться! Вот с кого стоит брать пример!

Попрактиковаться в хладнокровии и рассудительности мне не дал Фомин. Он вскарабкался на броню и, оказавшись со мной буквально лицом к лицу, прокричал:

— Петровича нет! Пропал! Не могу найти!

— Да что ж за дьявольщина здесь творится! — выдохнул я, вспоминая что и впрямь уже минут сорок не наблюдаю Петровича ни возле БТРа, ни во всем остальном дворе. Неужели еще одно исчезновение?

— Грузимся! — прокричал Загребельный и стал помогать Серебрянцеву взобраться на броню. — А где этот конченный солдафон?

Мы с Фомой сразу поняли о ком идет речь.

— Пропал! — я был вынужден повторить диагноз Фомина.

— Хреново! — в голосе Лешего мелькнула растерянность, которую подполковник тут же задавил усилием воли. — Искать некогда. Уходим!

Фомин что-то хотел сказать, может инстинктивно запротестовать, но тут же потух:

— Уходим, — едва слышно повторил он.

Все что происходило потом, воспринималось мной словно ускоренное кино. Рокот запущенного двигателя, толчея в десантном отсеке, как водится, немного нервов и неразберихи. Однако был во всем этом один стоп-кадр. Я видел как Леший и Соколовский обнялись на прощание. Крепкое товарищеское объятие. Было в нем что-то настоящее, мощное и несокрушимое, то что и называется солдатским братством. Я бы и сам стиснул Костины плечи, да уже не успевал. Просто высунулся повыше, так, чтобы над броней торчала не только одна голова, но и грудь, и помахал ему рукой. Ровно через минуту, когда Загребельный занял место в люке по-соседству, я рванул машину с места.

До периметра было метров шестьдесят: пересечь двор и два раза повернуть в узких проездах. Только тогда в широком коридоре, образованном торцом «Центрального» и зданием Федеральной Налоговой Службы, передо мной откроются тяжелые двухстворчатые ворота.

Вместо рокота мотора в ушах настойчиво стоял грохот кованных сапог. Я нутром чуял, что Морозов со своими дружинниками уже где-то на подходе. Вот-вот они станут у нас на пути и отрежут от выхода из поселка. Я отчетливо представлял эту картину, понимал всю шаткость нашего положения, но тем не менее продолжал продвигаться вперед очень медленно. Перед бронированной мордой БТРа то и дело появлялись люди. Газовать и разгонять их трубным голосом клаксона совсем не хотелось. Не стоит привлекать излишнее внимание и оповещать преследователей о месте нашего пребывания. Информация о том, что мы уже движемся к воротам, мигом добавит Морозову прыти. Все это конечно же так. Мои действия обоснованы, разумны и логичны, да только в глубине души я все чаще ловил себя на мысли, что медлю совсем по другой причине.

Я смотрел в лица прохожих, они смотрели на меня. Мы запоминали друг друга. Возможно сейчас наша последняя встреча. И все что останется после, это только лишь память. Она будет жить во мне и умрет вместе с последним проблеском сознания.

Погруженный в эти мысли я едва успел затормозить, когда под колеса «302-го» буквально кинулся человек. Офицерский бушлат, разгрузка, вещмешок, «Калашников», армейская кепка на голове. Еще до того как я разглядел его лицо, сидевший рядом Леший воскликнул:

— Петрович, холера его забери!

— Где эта сука? — сидевший на месте пулеметчика Фомин расслышал. — Сюда его, живо! — Фома хотя и возмущался, но в голосе его явно послышалось облегчение.

— Влезай на броню! — я выбрал самый быстрый способ подобрать нашего компаньона.

— Лады! — Петрович ловко, как человек привыкший это делать, вскарабкался наверх и пристроился рядом с башней. Рукой он схватился за искореженный КПВТ, а нога офицера юркнула в мой люк. Цирк-зоопарк, а он знает что делает! Видать катается на броне далеко не в первый раз.

— Еще пять минут и… — начал справедливый наезд Загребельный.

— Я десятого нашел! — перебил его Петрович.

— Кого? — мы с Лешим выдохнули одновременно. Вдруг показалось что произойдет чудо, и мы вновь увидим Мурата.