Сэнди Митчелл - Смерть или слава

— Что нам делать теперь, сэр? — спросил он голосом столь же приглушенным в быстро разрежающемся воздухе, как и его запах, что, несомненно, было единственным, пусть даже сомнительным, преимуществом того положения, в котором мы оказались.

Блуждая взглядом по коридору над его плечом, я внезапно вычленил выступающий из стены здоровенный многогранник и на мгновение задумался, поскольку кислородное голодание уже начало замедлять бег мыслей в моей голове. Я не мог сообразить, что бы это могло быть. Возможно, открытый сервисный люк, подобный тому, через который мы вошли…

— Бегом! — выдохнул я, когда драгоценная монетка мысли наконец-то стукнулась о дно моего сознания, и принудил свои конечности снова передвигаться пусть неверной, словно у пьяного, походкой.

Панель располагалась совсем недалеко и была окрашена в красный цвет, тот же, что у аварийного освещения: это был знак, отмечающий местонахождение спасательной капсулы, которую я походя отметил считаные минуты назад. Шторм, который трепал нас с того самого момента, когда в корабль попала торпеда, [17] Каин, очевидно, говорит с позиции более позднего знания, поскольку на тот момент у него не было никаких сведений относительно обстоятельств получения пробоин. теперь стих до легкого ветерка, и до исчезновения последних следов воздуха оставались какие-то мгновения. Не нуждаясь в другом напоминании, Юрген двинулся в ногу со мной.

Говоря по чести, я не думаю, что любой из нас смог бы преодолеть это короткое, но такое бесконечное расстояние без помощи другого. Если вам случалось видеть парочку пьянчужек, поддерживающих друг друга в вихляющем пути по городскому бульвару, то вы можете хорошо представить себе, какую картинку мы собой являли. К счастью, как я уже сказал, быстро исчезающий воздух забрал с собой и телесный запах Юргена, иначе физический контакт с ним сделал бы перспективу поскорее задохнуться гораздо более привлекательной. Но как оно было, так и было, и мне оставалось лишь стараться не задумываться о его обычном пренебрежении личной гигиены. Это оказалось не так уж и сложно, учитывая, что большая часть моего мозга просто медленно отключалась и все оставшиеся мысли сосредотачивались лишь на том, чтобы ставить одну ногу впереди другой и заставлять с натугой работающие легкие делать следующий, с каждым разом все более трудный вдох.

Внезапно мы врезались в переборку, и мне пришлось, насколько можно, сморгнуть клубящийся коричневый туман, что застилал мои глаза. Красная плита оказалась прямо передо мной, мерцающая, как плохо настроенный пикт-передатчик, и я, уцепившись за здоровенную рукоятку люка капсулы в углублении стены, потянул за нее со всей силой, какую только мог собрать.

Если бы у меня был хоть один лишний вздох — да хоть бы и не лишний, а просто еще один, — вероятно, я заорал бы от разочарования. В моем ослабленном состоянии я едва мог сдвинуть рычаг с места. Я попытался позвать Юргена на помощь, но нереальная тишина опустилась на нас вместе с ощущением, как последний воздух вырывается из моих легких в сотрясающем всю грудную клетку выдохе-извержении. Через пару мгновений все должно было закончиться. [18] Несмотря на мнение, насаждаемое знаменитыми образчиками популярных драм, человек может выжить в полном вакууме в течение нескольких минут, прежде чем наступит бессознательное состояние, а вскоре после этого — повреждение мозга и наконец смерть из-за кислородного голодания. Еще лучше, если кровь была заблаговременно оксигенирована с помощью намеренной гипервентиляции, но, разумеется, в том состоянии паники, в каком, очевидно, находился Каин, это кажется маловероятным. Конечно же, многие ветераны флота могут похвастать тем, что не раз переживали декомпрессию во время сражений, да и я сама оказывалась пару раз в подобных обстоятельствах, хотя мне, надо признаться, помогали в них аугметические улучшения.

К счастью, Юрген и сам сообразил, чего я пытаюсь добиться, так что его неухоженные руки сомкнулись поверх моих — обкусанные ногти поверх моих гладких черных перчаток — в странном контрасте. Наш объединенный вес оказался достаточным, чтобы по крайней мере начать смещать рукоятку, и она плавно опустилась, почти мгновенно достигнув горизонтального положения. В ту же секунду люк на стене скользнул в сторону, и мы покатились внутрь, заботясь лишь о скорости, но никак не о достоинстве, пока не рухнули под коротким пролетом неуютных металлических ступенек. Благословенный свет — стандартное желтоватое мерцание нормально работающих люминаторов — затопил нас, являя взорам помещение размером примерно с грузовой контейнер. В тот момент большего мне различить не удалось, потому как оно, казалось, все было наполнено аварийными ремнями безопасности, которые полностью заслоняли стены и дальний конец. С боем выпутавшись из конечностей моего помощника, я, шатаясь, поднялся и долбанул всей ладонью по легко заметной активационной руне на стене.