Дмитрий Корниенко - Душа для Командора

В кафе сгустился мрак – это ровно в десять гасили основное освещение, и свечи на столах разгорались ярче, дрожа отблесками на стеклах. А он все рассказывал ей свои сны, даже предлагал немедленно поехать к нему, благо живет он близко, и сегодня же ночью попробовать покончить с навязанным гнусным пленом, если она, как опытный человек, может и хочет ему помочь. Однако Кея засобиралась, предложила встретиться на следующий день часов в пять и все спокойно, на трезвую голову, обсудить.

– Подождите! – Андрей схватил Кею за руку, пытаясь успеть сказать как можно больше этой благодарной эксцентричной слушательнице, и браслет ее стукнул по столу. – Знаете, я как-то давно читал фантастический роман. Там планету освещала фиолетовая звезда…

Кея чуть вздрогнула, посмотрев на Андрея с каким-то детским удивлением, и даже напряженная рука ее ослабла.

– … и был там фиолетовый рассвет, и такой же закат, – горячо продолжал он. – И мне это так отчетливо представилось: какая может быть где-то далеко красота… и я навсегда заболел астрономией, и купил телескоп, чтобы увидеть такую звезду хотя бы издалека. А вскоре узнал, что фиолетовых звезд для глаза человека не существует! Можно различить голубые, белые, красные, но не фиолетовые. И тогда я понял, что устремившись к мечте, ты часто обнаруживаешь, что ее не существует. Ее просто нет.

– Я знаю планету, которую освещает фиолетовое светило, – осторожно высвобождая руку, сказала Кея. – Свет голубой звезды, проходя через атмосферу, становится фиолетовым.

– Как называется эта планета? – Андрей принял игру.

– Она называется Крон, – быстро ответила Кея, уже стоя, и подсунула листик с телефоном ему под руку. – Позвоните завтра, я пойду.

– Так рано?

– У нас впереди целая вечность, – сказала Кея без улыбки и направилась к выходу, протискиваясь между столиками и спинами, и тяжелый ее браслет звякал по спинкам стульев.

– Крон, – Андрей посмаковал название планеты губами и запил его последним глотком вина.

Какая она все-таки славная, решил он, провожая худощавую стройную фигуру Кеи мягким взглядом. Такая же выдумщица и фантазерка… Родственная душа. Андрей откинулся на стуле. О снах и мертвых городах ему больше не думалось. А думалось о том, как хорошо наконец встретить человека, который способен дарить мечты.

Сняв пальто в прихожей и не зажигая ламп, чтобы не спугнуть мечтательное состояние, Андрей прошел в большую комнату и упал на диван. Синий городской свет из ночного холодного окна заливал комнату, словно аквариум, воды которого иногда зыбко колыхались от лучей автомобильных фар. Мысленно собирая во единое все впечатления этого необыкновенного вечера, Андрей вдруг заерзал и решил, что неплохо бы выйти на занесенный снегом балкон и подумать там.

Накинув пальто, он зашел на кухню и под дизельное тарахтение холодильника заварил чай. Затем прошел в спальню, приоткрыл балконную дверь, стараясь не задеть зачехленную махину телескопа, и уселся на складной деревянный стульчик. Нежданный снег щедро накрыл сбившиеся на тротуарах машины, скрыв марки и на время выровняв стоимость, покрыл асфальт и по-зимнему подсветил небо.

Лучше всего Андрей запомнил глаза незнакомки: большие, серые, – и особенная привлекательность была в их выражении, непривычном и загадочном. Всякий раз, вспоминая этот взгляд, Андрей чувствовал в груди восторг, и мистический ребус сразу же уходил на второй план. Но когда он пытался воскресить весь ее образ в своем воображении, тот оживать не хотел, как не хотел улыбаться или сердиться, и оставался застывшим, как на фотографии для паспорта, с характерным отрешенным выражением. Запомнилась одна особенность. Если неожиданно посмотреть Кее в глаза, угадывается в них крадущаяся рысь, которая тут же застывает под взглядом. Но стоит отвернуться, и боковым зрением замечаешь, как эта рысь в ее глазах снова начинает движение.

Мысли сбивались в тревожные тучи, не подчинялись, и Андрею никак не удавалось решить, на что делать основной упор: на саму ли незнакомку или на их таинственный разговор. А разговор тоже сулил особенную интригу и томил надеждами. Хотя опыт все-таки подсказывал, что многообещающие мистические беседы, за которыми, казалось бы, скрывается чудесное развитие событий, всегда отступают перед повседневностью и через какое-то время забываются.

Изредка сплевывая попавшие в рот чаинки, он посидел еще минут пять, продрог, и решил, что выход на балкон был ошибкой. Андрей погладил на прощание шершавый брезентовый чехол телескопа. В больших городах слишком много света, мешающего наблюдать за ночным небом. Над большими городами горят только самые яркие звезды. Но сейчас не было и их.