Олег Верещагин - Горны Империи

– Ну ничего себе, – пробормотал Генка, сел рядом и махом отвинтил колпачок. Только теперь он ощутил, что и сам хочет пить до одурения.

Но, сделав несколько глотков, остановился и побулькал фляжкой над ухом спящего парня.

– Ммммм… ага-а… – пробормотал тот и, пошевелившись, взвыл: – А-у! Ууу… ыть-сссс…

Генка засмеялся и показал ему фляжку:

– А участковый сейчас будет.

– Угу, сейчас… Ему сюда ползти час… – Мальчишка присосался к фляжке, жадно начал глотать, потом отвел ее от губ и спросил: – Хочешь?

– Я напился уже, – Генка прищурился на солнце.

– Хорошо, что тебя принесло, – уже без сомнений парень допил воду. – А то я бы так тут и изображал Атланта. Пока меня бы не прихлопнуло. У меня даже орать не получалось… Поделом, но как-то… – он хотел пожать плечами, но скривился: – Ого, а больно…

– А что за подземный ход ты искал? – поинтересовался Генка.

– С позиции в горы, – пояснил спасенный, качая фляжкой. – Тут раньше был другой берег – вон, где море сейчас, – а на нем стояли батареи. Танк-то стрелял не от самого обрыва… Перед войной батареи забросили, а коммуникации сохранились. И по ним можно пройти в горы. Вот я и искал. Он же в каждой трещине может открыться… Эй, а ты вообще откуда?

– Отдыхаю тут, – Генка не сказал «лечусь».

Мальчишка кивнул.

– Я так и думал, ты говоришь так – «ооотыыыхаюууу тууут…», – необидно передразнил он протяжную по сравнению со скороговоркой местных речь Генки.

Тот засмеялся:

– Ага, не то что ваше «слушай сюда пойдешь вон туда… апотомтрытытытытытытыты… понял?!»

Мальчишка тоже засмеялся, и Генка подумал, что тот – старше, а совсем не задирает нос, и это здорово. И предложил:

– Может, давай вниз? Ну, он придет, тут нет никого… Увидит, что камни упасть могут, вызовет помощь – и все. А то ведь тебе достанется.

Мальчишка вздохнул. Покачал головой:

– Нее… Не пойду я никуда. А то опять на весь отряд потянут. У нас и так отношения… напряженные.

– С участковым? – уточнил Генка.

Мальчишка вздохнул снова:

– Со всеми. Кроме рыбнадзора. Год такой… неудачный… Погоди, – мальчишка внимательно посмотрел на Генку. – А ты… как ты так быстро успел-то?

– Я вниз бежал, – признался Генка.

Мальчишка присвистнул. Его серые глаза зазолотились искорками:

– Бе-жал?! Там же…

– Ну, я спешил, – вздохнул Генка. И вдруг добавил: – А здорово было бежать… – И, на миг задумавшись, продекламировал:

И смутился. Мальчишка выслушал внимательно. Спросил:

– Чьи стихи-то? [40] Стихи Н. Путиной.

– Я… не помню, – соврал Генка. Он не мог заставить себя сказать, что строчки просто сами собой пришли ему на ум, он и сказал их.

Мальчишка вздохнул:

– Жаль, для наших песня отличная могла бы получиться. Морячки наши с планеристами за нее передрались бы…

Снизу послышался забористый матерочек – это лез и одновременно разговаривал по рации участковый. А в небе – на одном уровне с плато – стрекотал серо-оранжево-синий вертолет гражданских спасателей…

…Генка летал на вертолете всего раз и не представлял себе, что эта машина так буднично может приземляться прямо в улицу – на небольшую площадь… или площадку? Для спасенного это явно было обычным делом – он и в иллюминатор-то не глядел, смотрел в пол, на свои ноги – забинтованные и с надвинутыми сверху большими тапочками. Генку, хотя он попытался отбрыкиваться, прилетевшая женщина-медик оборудовала точно так же, заявив, что иначе просто госпитализирует. Правда, у мальчишки были забинтованы еще и плечи, и руки… И участковый, летевший тут же, многообещающе смотрел только на него – что ему до Генки-то?

«Что ему до меня?» – еще раз подумал Генка, когда они высадились, и штабс-капитан повел спасенного мальчишку к себе в дом.

Точнее – как повел? Не тащил, не приказывал, просто мотнул головой и зашагал впереди, а парень поковылял следом, не поднимая головы. Отчего-то именно то, что он шел сзади, выглядело довольно жалко – не впереди (вроде как под конвоем), а позади, как нашкодивший щенок за хозяином…