Дмитрий Казаков - Монстры Кремля

Деревни попадались одна за одной – Папино, Каменка, Чубарово, но в них не было ничего интересного. Подобные селения не раз видели еще на трассе М-7, частью разрушенные, частью сохранившиеся, но совершенно пустынные, скучные и безопасные.

Заглянули в придорожный магазинчик, где пополнили запасы воды и консервов.

Отогнали выстрелами пару «коров», что прилетели откуда-то с юга.

За деревенькой с веселым названием Бухловка вновь начался лес – не особенно густой, с просеками и полянами, но и с островками «джунглей» и «секвойями», затесавшимися меж сосен.

Видели парочку «великанов», деловито ломавших обычные деревья.

Укрывались в ельнике от прилетевших от Москвы «семян одуванчика»: ветер был слабый, и двигались они еле-еле, долго висели над головой, словно разведывательные аэростаты, покачивались вверх-вниз, посверкивали заостренные «жала» на кончиках стеблей…

Идущий следом хищник больше себя не показывал, хотя Андрей был уверен, что он тут, не свернул за Женей, не удрал в чащу, крадется рядом, продолжает свою непонятную игру.

Поэтому когда увидели очередную деревню, он сказал:

– Хватит на сегодня. Ищем место для ночлега.

День клонился к вечеру, прошагали они достаточно, Илья, утомленный вчерашним пьянством, начал выказывать признаки усталости, да и Лиза, честно говоря, не выглядела особенно бодрой.

В деревушке, называвшейся Воробьи, обнаружили нечто вроде зоопарка, с прудами, чьи берега были выложены камнями, с просторными вольерами и всем прочим, чем положено, но совершенно пустого. Здешние обитатели сгинули, похоже, в день катастрофы вместе с людьми.

Называлось все это, если верить вывескам, «Парк птиц».

– Да, а птиц-то и нету, – разочарованно сказал Илья, изучая стенд с планом парка. – Может, сами в клетке заночуем?

– Ну, уж нет, я не согласна, – возразила Лиза. – Что я, ворона какая, что ли?

В деревне жили не только пернатые, но и люди, и подходящий дом отыскали без труда – одноэтажный, небольшой, с узкими окошками, чтобы удобнее было обороняться. Дверь, как обычно, забаррикадировали, придвинули к ней стол, да еще и развернули его так, чтобы он уперся углом столешницы в стену.

– Вот так хорошо, – сказал Андрей. – Теперь окна…

В единственной комнате их было все же многовато – четыре, и поэтому два загородили, к одному приставили шкаф, а на подоконник второго установили телевизор «Чайка» советского производства, тяжелый, как танк.

На страже осталась Лиза, но Андрей, укладываясь, думал, что выспаться не удастся никому. Проснулся он, однако, не от рычания и не от грохота выстрелов, а потому, что его потрясли за плечо.

– Вставай, твоя очередь, – сказала девушка, зевая.

– А что, никого не было? – спросил Андрей, с трудом ворочая тяжелым спросонья языком.

– Грустно, но никто из поклонников не приходил и не покушался на мою девичью невинность, – на Лизу, похоже, напала язвительность. – Ну, ты что, прилип к полу или как?

Пришлось доказывать, что не прилип.

В оставшееся незагороженным окошко светила луна, изрядно похудевшая с того момента, как Андрей видел ее в последний раз. Безветренная ночь была тиха, словно забитый ребенок, лишь шелестело что-то в траве да колыхали у забора ветками кусты смородины, с которых в этом году никто не снимет ягоды.

Постепенно ночное светило уползло за угол дома, и тогда он разглядел над горизонтом слабые вспышки – словно далеко бушевала гроза, но почему-то без грома. Вспомнил, что нечто похожее наблюдал в Москве, когда они ночевали в доме у Василия Петровича, и тогда лиловые зарницы полыхали над Кремлем.

Напрягши мозги, сообразил, что смотрит на юго– запад и что в той стороне находится их цель, Обнинск. Так что, выходит, их там ждет нечто похожее на то, что видели в Кремле – скопление пирамид и существа, которых можно только услышать, но не увидеть?

Вспышки исчезли только на рассвете, растворились в лучах поднимавшегося солнца.

Спать к этому моменту хотелось неимоверно, так что Андрей то и дело вставал, принимался ходить. Когда становилось совсем невмоготу, он тер уши до боли, так, что они начинали гореть.

Илья, что удивительно, проснулся сам, поднял встрепанную голову и заявил:

– О, шеф, ты жив? А я так надеялся, что тебя схарчили и ты больше не будешь канючить у меня над ухом.

– Не дождешься, – ответил Андрей. – Вставай, что ли?

Стараясь особенно не шуметь, убрали стол от входной двери, но когда Соловьев попытался открыть ее, выяснилось – что-то мешает.