Сергей Клочков - Дар Монолита

Как может быть такое, чтоб заживо разлагающаяся рука, успевшая отравить весь организм, мгновенно, разом стала здоровой? Я точно знал, что «чернушка» сжирает сталкера в десятки раз быстрее обычной гангрены, что в этом случае не помогает даже ампутация, мало того, я должен был погибнуть задолго до того, как чернота доползла до плеча и шеи. Сам Доктор говорил, что в случае успешного лечения этой заразы Зоны навсегда садятся почки, начинает сбоить сердце, а уж фурункулезом сталкер будет мучиться всю оставшуюся жизнь, которая и без болячек не особенно длинная. А тут — на тебе… от раны тогда уже явственно несло падалью, рука висела плетью, и я просто сходил с ума от боли до тех пор, пока «монолитовец» не сделал мне тот самый, и кстати, смертельный укол. Оно, конечно, радоваться бы, однако отсутствие пулевого отверстия на ткани комбеза озадачивало еще больше. «Кольчуга-2М» костюм более чем замечательный, однако порезы и пробоины заращивать сам не умеет, на то ремонт, причем недешевый, требуется. Хип тоже что-то чувствует, серьезна очень, внимательна, хотя и пытается поддержать разговор, улыбается даже очень естественно, учтиво, но я-то девчонку свою изучил достаточно хорошо, чтоб по глазам понять — так смотрит она на Координатора, словно не человек перед ней, а аномальный участок, через который пройти надо. Хотя, может, и впрямь не человек это.

И самое паршивое, ничего я не понимаю… однако от трапезы не отказался, чаек прихлебываю — ну не отравит же он нас, в самом деле, — а вот руку от «сайги» далеко не убираю. Видит Прохоров это дело, но спокоен совершенно. Даже насмешлив, если, конечно, не по глазам судить, а по едва заметной иронично-снисходительной, но при этом мрачной улыбке. Мужик вроде как мужик, действительно чем-то на профессора похож. Однако что-то в нем было не так… такое же ощущение возникало у меня, когда Доктор, Зона ему пухом, в глаза мне смотрел. Бывало, что и морозом до самых пяток окатывало… и вот у этого взгляд такой же. Не в смысле, что докторский, нет, не было в нем той острой, ироничной пронзительности, «рентгена», какого-то странного всезнания, от которого, мягко говоря, не по себе становилось. Взгляд Координатора был очень спокоен, почти безмятежен. Он не смотрел, нет, он созерцал без всякого интереса, был отстранен. В глазах этого странного человека тоже было знание, но не жадное и смелое, как у Доктора, а спокойное, уверенное и при этом совершенно дикое — я буквально чувствовал, что человеческого в нем, этом знании, нет почти ничего.

Наверное, поэтому я поверил в реальность происходящего. Да, что-то не так было с миром, где мы оказались. Слишком синим было небо, слишком яркими, насыщенными были краски, даже звуки были какими-то красочными, что ли, будь то ветер в кронах сосен или птичий свист. Очень ярким и… красивым был этот мир.

— Дошло наконец, — кивнул Координатор, доливая чай в свою крышку. — Я-то думал, что сталкеры давно разучились удивляться… но в том, что любую странность сразу, что называется, в штыки, так это правда. Знакомо… ну, пойдем. Гостями побудете какое-то время, а то как-то скучно без, хм, живого общения.

Хип прерывисто вздохнула и положила голову мне на плечо. Мы уже довольно долго сидели на продавленной тахте в одной из комнат просторного сельского дома, куда привел нас Координатор. Просто молчали, слушая дыхание друг друга… стажер цепко ухватила меня за руку, прижалась, ничего не говоря, да так и замерла, закрыв глаза. Ни слова, ни звука, ни слез — просто держала мою ладонь. И в этом молчании, пожалуй, было намного больше пережитого страха, чем в самых горьких слезах…

Перестрелка с Долгом… рана, вскоре ставшая смертельной… отряды «Монолита», дышащая смертью Припять, оплавившийся, разрушенный Саркофаг, аномалии… из какой же стали ты выкована, девочка моя, что нашла в себе силы не сломаться, и держалась до самого дома Прохорова, даже шутить пыталась по дороге. А здесь, стоило нам остаться одним, прижалась всем телом, схватила мою руку и вот уже полчаса молчит… да и не нужно ей ничего говорить, все и так понятно. Связалась ты со сталкером, и сама на эту дорожку встала, даже не раздумывая. И ведь ни разу, ни разу не попрекнула этим, всегда со мной, рядом, разве что злилась, когда я без нее, первый, в аномалии за хабаром лез. Что бы я без тебя делал…

— Живой… — тихий, теплый шепот в ухо. — Ты живой… мы дошли, Лунь. Я верила…

Я осторожно отодвинулся, поднял Хип и усадил себе на колени. Она замерла в моих объятиях, вздохнула и в первый раз за долгое время улыбнулась — мне не нужно видеть ее улыбку, я просто почувствовал, как страх и напряжение покидают девушку, как она тихо шепчет что-то, как стала влажной и чуть солоноватой на вкус ее щека. Через несколько минут она уже крепко спала — приключения последних дней вымотали ее полностью. Я осторожно уложил Хип на тахту. Спи, родная…