Больше всего мне не хватает музыки. До Великой Скорби музыка в Риме была как бесконечное течение, в котором, идя по улицам, ты двигался в ритме города: музыка доносилась из баров, из окон автомобилей, слышалась в голосах женщин, развешивавших белье на протянутых над переулками веревках. Музыка была повсюду. Казалось, что ты дышишь ею. Здесь, внизу, царит молчание. Здесь не услышишь поющего человека или играющего музыкального инструмента, — словно музыка под запретом. Словно мы до сих пор в трауре.
Но все же и здесь есть кое-какие удовольствия.
То тут, то там, в каком-нибудь темном углу, два человека — почти всегда мужчина и женщина — жмутся друг к другу. Недвусмысленные стоны, возня. Альбани и бровью не ведет.
— Знаете, от какого слова происходит итальянское « fomicare » — «прелюбодействовать»? — шепчет он.
— Нет, ваше высокопреосвященство.
Мы проходим мимо двух сплетенных на полу тел, скрывающихся за драным шерстяным мешком.
— Значит, вы будете удивлены.
Я думаю, не говорит ли он только для того, чтоб отвлечься от окружающего нас, от бесконечного и радостного нарушения шестой заповеди.
Альбани улыбается. В желтоватом свете электрической лампочки у его лица нездоровый цвет, как у живого мертвеца.
— Когда я был маленьким и даже не подозревал, что приму сан, я услышал, как священник говорит с амвона: « non fomicare » — «не прелюбодействуй», и мне пришло в голову, что это как-то связано с муравьями… [8] Игра на созвучии « fomicare » — «прелюбодействовать» и « formica » — «муравей».
Позже священнослужитель объяснил мне, что «прелюбодействовать» — значит совершать нечистые дела.
— По-английски все гораздо скучнее. Шестая заповедь звучит как « Thou shalt not commit adultery » — «не совершай адюльтер». То есть не изменяй в браке.
— Именно. Но все не так просто. Необходимо учитывать исторический и культурный контекст, в котором оформились заповеди. На древнееврейском « nef » — это не только супружеская измена. Церковь отдала предпочтение этому толкованию из-за роста количества адюльтеров в моногамном браке. Но в полигамном обществе, в котором были написаны Десять Заповедей, слово « naʼaf » означало не только адюльтер, но и любую нечестность человека по отношению к себе или другим. Таким образом, « nef » — это неверный, мошенник, обманщик, развратник, распутник — в том числе во всем, что касается секса, но не только.
Альбани останавливается. Дозорные — мужчина и женщина — приветствуют нас прикосновением кончиков дубинок к козырькам фуражек. Почтительный жест, в то же время таковым не являющийся.
Кардинал вздыхает:
— Я говорил вам о происхождении итальянского « fomicare » — «прелюбодействовать». Оно восходит к латинскому « fornix », что значит «арка» как архитектурный элемент. Проститутки занимались своим ремеслом под арками портиков, от этого и происходит глагол.
— Значит, не от муравьев.
— Нет. Любопытно, правда?
Мы пересекаем более освещенную зону. В переполненной комнате стоят торговые прилавки с выложенными товарами: предметы одежды, довоенные вещи. Товар разложен и в погребальных нишах, где некогда находились тела первых христиан. Одна из ниш во всю длину занята старыми комиксами и порнографическими журналами. Кардинал идет быстрыми шагами, не глядя по сторонам. Его дородная фигура явно не вызывает ни страха, ни почтения. На нем такая же спецовка, как и на всех нас. Единственным знаком отличия служит пурпурно-красная шапочка. Ну и обременяющий его жир. Все мы здесь более худые и в среднем более здоровые, чем люди до Великой Скорби. Основные причины смерти теперь не холестерин и не курение. И уж тем более — не автомобильные аварии. И все же смертность сейчас выше, чем раньше. Однажды мой друг-профессор сказал мне, что в наше время основной причиной смерти является чрезмерная расслабленность. Нельзя позволять себе этого. Особенно — будучи окруженным всевозможными опасностями. Каждая из которых потенциально смертельна.
На рынке к нам, в общем, относятся безразлично — проходя его, мы встречаем лишь несколько враждебных взглядов. Коридоры, в которые мы теперь углубляемся, практически безлюдны. В них пахнет землей и плесенью. Думаю, что в этих подземельях мы и сами все пахнем именно так. Только со временем к этому привыкаешь. Но здесь этот запах значительно сильнее. Кроме того, здесь слабое освещение. Генераторы не вырабатывают достаточного количества электрической энергии для того, чтобы повсюду поддерживать видимость смены дня и ночи. В некоторых менее важных зонах вроде этой электричества попросту нет.
Читать дальше