Олег Кулагин - Московский лабиринт

«Команч» взрывается.

Мечутся уцелевшие десантники. Остатки «юты» падают, срезая винтами человеческие фигурки. Вспахивают землю. Застывают грудой металлолома.

И становится тихо. Почему-то я не слышу мотора «хаммера». Только капли барабанят по крыше. Сквозь дым и ливень — мёртвые тела.

Наверное, они так и не успели понять, что же случилось…

С того мгновения, когда Артём распахнул дверцу, прошло ровно восемь секунд.

Чингизу наконец-то удаётся сдвинуть «хаммер». Жми, Король, жми отсюда!

Мы разворачиваемся, переваливаем через холм.

Хорошо, что нет вертолётных роботов. У них малый запас хода и спецмашина, которая их перевозит, наверное, не успела сюда добраться…

Пальцы Чингиза намертво вцепились в «баранку», глаза азартно блестят. Если поднажать — сумеем оторваться… Мы ведь теперь не такие уж беззащитные…

Но физик хмурится, глядя на багровые индикаторы «Стилета»:

— Больше его нельзя использовать.

— Энергии не хватает? — спрашивает Грэй.

— Наоборот — избыток. Уже опасно. Он ведь сам себя снабжает. А это, — кивает на блок питания, — лишь для затравки…

Договорить Артём не успевает.

Столб взрыва вспухает перед «хаммером». Лобовое стекло берётся трещинами, «дворники» куда-то слетают. Чингиз рвёт руль. Машина заваливается набок, правым колесом в дымящуюся воронку.

Над дальним лесом четыре вертолёта. Очень низко, почти касаясь вершин деревьев. Приближаясь, они расходятся в стороны, охватывая нас полукругом. Если нельзя взять живыми — возьмут мёртвыми.

Чингиз сдаёт назад, сворачивает в проселка.

— Дотянем до того оврага. Уйдём пешком.

Артём берется за рукоятку двери:

— Останови, пожалуйста…

— Ты чего, спятил?!

— Тормози! — орёт физик.

И Король подчиняется.

— Спасибо, Чинга, — говорит Артём. Вылазит, прихватив цилиндр и блок питания. Индикаторы на «Стилете» горят всё так же — тревожно-багровым.

— Артём, ты же умный парень… — начинает Грэй.

— Дa, умный, — кивает физик. — Только я умею обращаться с этой штуковиной. Езжайте!

Чингиз нервно кусает губы.

Артём морщится и вдруг нацеливает на нас «Стилет»:

— Езжайте, придурки! Если не спасёте диск с материалами — всё было зря!

В голосе его — злость. А в глазах — мольба.

И Чингиз бьёт по педали газа.

Я смотрю сквозь заднее стекло. Артём взмахнул мне рукой. Кажется, улыбнулся. Маленькая фигурка тает в косых струях дождя.

Заросший лесом овраг уже близко.

Громкие хлопки, будто ладонями великана… Даже рёв мотора не может их заглушить. Я вижу, как исчезают вертолеты, как падают подрубленные невидимым лезвием деревья. Реактивные снаряды вздымают чёрные фонтаны, пулемёты долбят землю. Но не успевают нащупать затаившуюся в воронке человеческую фигурку.

Артём улыбается. Да, улыбается! Я знаю!

Жмёт на гашетку несерьёзного, похожего на любительский телескоп аппарата. И дорогостоящая техника вместе с дорогостоящими профессиональными убийцами превращается в безвредную, звонкую пустоту.

Если бы и Алан был там… Если бы всю нависшую над нами живую тьму можно было превратить в вакуум…

Ещё один резкий звук. Не очень громкий. Но я вздрагиваю. Словно что-то обрывается внутри.

Грэй непонимающе косится па меня. А Чингизу некогда. Он ведёт «хаммер», вглядываясь сквозь треснутое, залитое дождём лобовое стекло. Я закрываю глаза. Я жду. Но больше — ни хлопка.

Артём!

Доктор не успевает помешать. Я открываю дверцу и выпрыгиваю под ледяные струи. Скользя по мокрой траве, бегу назад.

В воздухе — нет вертолетов. Только редкая цепь зеленовато-коричневых фигурок движется по полю короткими перебежками. Десант таки высадился. Они кажутся неуклюжими. Вероятно, все запакованы в армопластовую «броню». Не стреляют. Падают в грязь и снова встают, неумолимо приближаясь.

Поле изрыто воронками. В какой из них Артём?

Я нахожу его почти сразу.

Труба генератора с развороченным торцом валяется метрах в десяти. А физик лежит на дне воронки. Присыпанный землёй. Из-под чёрного савана грязи красная кровь. «Броня» ему не помогла. В глубоких, распахнутых ранах белеют осколки костей.

Он ещё жив.

Он видит меня. Сквозь мутную пелену в зрачках теплится разум. Только говорить уже не может.

Если бы мог — послал бы меня к чертям… Что я делаю? Хочу погибнуть вместе с ним?

Я ведь знаю — больше у меня нет Силы. Она исчезла. Умерла вместе со лживой, выполнявшей чужие приказы куклой. Я опять Таня Гольцова. Слабое существо женского пола. С таким трудом вырвавшее право на эту слабость.