Александр Конторович: Пепельный рассвет.(СИ)

Тайга…

Тайга — это не просто лес. Нет, здесь тоже растут такие же деревья, как в подмосковном маленьком лесочке. Такая же или очень похожая трава. Вот живность, действительно, отличается — в тайге её больше, да и ведёт она себя здесь более уверенно, ничего и никого не опасаясь.

Но если в подмосковный лесок можно ввалиться поддатым, с расстегнутой ширинкой и полупустой бутылкой в руке… нагадить и осквернить окружающую обстановку… и после этого свысока взирать на последствия своего безобразия из окна роскошного джипа, то с тайгой дело обстоит несколько иначе. Нет, здесь тоже хватает и неадекватных людей. Особенно сразу после получки. Но вот осквернить и испохабить свой дом — желающих немного. И те, кто позволяет себе подобные выходки, как-то очень быстро начинают о них сожалеть.

А тайга — это дом. Для всех: для человека и для зверя. В этом, пожалуй, и состоит главное отличие тайги от подмосковного лесочка. Тот лесочек когда-то тоже был чьим-то пристанищем. Был… Но его постояльцы отвернулись от своего жилища, вот оно и стало понемногу отчуждаться от своих прежних обитателей. И кто знает, каково теперь в этом лесочке оголодавшему человеку? Ибо брошенные дома частенько заселяются не самыми приятными созданиями…

Другое дело — здесь. Сколько бы ни проходило мимо людей, сколько бы ни уродовали землю их железные кони — тайга всё это может скрыть и не заметить. Но не простить… Ибо человек, живущий в равновесии (пусть даже и относительном) с окружающей природой — тоже её часть. И мстить за посягательство на него тайга будет также неумолимо.

Вот и сейчас — торопливо пробиравшиеся по тайге люди всем своим нутром чувствовали недобрый взгляд. Он не имел конкретной привязки — каждый из беглецов, где бы он в настоящий момент не находился, ощущал его непосредственно на себе. На одного смотрели сзади, на другого — сбоку. И на всех — одновременно. При этом, внешне всё обстояло как обычно. Попискивали птахи, перелетая с куста на куст. Где-то вдалеке постукивал дятел… обычная лесная жизнь. Везде. Но не там, где проходили беглецы. Казалось, какая-то зона отчуждения окружала небольшой отряд. Иначе чирикали птицы, увидевшие их приближение. Даже сучья под ногами трещали как-то по-другому. Или это только чудилось людям?

— Карп… — прохрипел один из них, тщедушный шкет с лихорадочно горящими глазами. — Слушай… ну какого черта мы так спешим? От дороги уже далеко отошли, никто за нами не попёрся… Куда несёмся, скажи?!

— Всё сказал? — мрачно поинтересовался главарь отряда — здоровенный широкоплечий мужик. Судя по обилию украшавших его тело наколок, человек в уголовном мире не последний.

— А тебе мало?

— Хватит… Уходить надо, чую я за спиною что-то хреновое.

— Да что же?!

— Идут за нами.

— Кто?

— Конь в пальто! Не знаю… но чую их. Даже птахи эти безголовые себя иначе ведут… неспроста это.

— Да не могу я идти больше! Ноги не держат!

— Пить надо меньше.

— Тебе хорошо говорить — вон здоровый какой! А я ослаб, мне отдохнуть надо. Здоровья совсем нет.

— Меньше ширяться надо! Вон где твоё здоровье осталось!

— Да понимал бы чего… ты ведь и не представляешь себе, какое это счастье, кайф какой!

— Я его последствия вижу, — буркнул здоровяк. — Кончил базлать? Вставай, пора идти!

— Не пойду, — мотнул головой шкет. — Здесь останусь да догоняльщиков твоих сам и кончу всех! Там, чай, тоже не роботы!

— Так даже? — поинтересовался здоровяк. Наклонился к сидящему и вытащил у него из подсумка два магазина к автомату. — Тебе и двух оставшихся — за глаза!

— Эй, ты чего это?! — возмутился его собеседник. — Беспредел!

— Засохни! Станешь орать — отберу автомат и дам карабин. Вот и будешь с ним здесь куковать!

Притихший шкет отодвинулся в сторону, подтянув к себе автомат. Проводив глазами уходящих товарищей, снял шапку и выудил откуда-то сигарету. Достав из кармана зажигалку, прикурил и с наслаждением затянулся. Прикрыл глаза и откинулся спиной на ближайший пенёк. На его лице появилась довольная улыбка, а по поляне пополз характерный запашок…

Прошло около часа. Осмелевшие птицы спустились ниже и безбоязненно перепрыгивали с ветки на ветку над самой головою отключившегося в наркотическом забытьи человека. Перед его глазами сейчас проплывали радужные картины, и курильщик улыбался, мысленно переживая разнообразные удовольствия.