Олег Силин - Баллада о байкере

Когда в зал вошел Ганнибал в сопровождении Гискона, атмосфера была изрядно накалена. В большом доме «Карфагена» собралось с полтысячи райдов. Ошарашенных, злых, непонимающих, готовых стрелять, но не знающих в кого.

– У меня есть две новости, – буднично начал Барка. Шум быстро пошел на спад. – На этот раз не по классике: новость есть плохая и очень плохая. С какой начать?

– С плохой, – крикнул кто-то из зала.

– Хорошо. Против «Карфагена» выдвинуты обвинения в терроризме, экстремизме и еще каком-то «изме». Главный аргумент – запись с выступления в Братеево.

Пометочка на будущее: Барка перестраховывается. Сразу ясно, что речь идет об объявлении охоты на «Дракона», но вслух он не захотел произносить эти слова.

– Надо полагать, мой дорогой друг Тиберий постарался и в нужный момент передал запись в Канцелярию. По счастью, доказать причастность байкеров к событиям вокруг тест-драйва довольно сложно. Предполагаю, что доказывать особо и не будут – в свете очень плохой новости.

Вот теперь в зале наступила полная тишина. Я ощутил на ребрах локоть Юстиниана и поспешно вытащил большой палец изо рта. Нервничаю что-то.

– Спрашивать, в курсе ли вы последних новостей, глупо. Иначе вы бы сюда не пришли. Мы весь день анализировали факты и пришли к выводу, что вся операция с «Драконом» была прикрытием для наступления на байкерское сообщество. Оно показало себя с наилучшей стороны, моментально устранив угрозу в виде альтернативного транспорта. Потому сообществу со всем властным цинизмом была объявлена война. Друзья мои, после сегодняшнего голосования мы вне закона. В течение месяца надо сдать оружие. Не только нам, впрочем, но байкеры – самая многочисленная и самая организованная вооруженная организация. Потому лично у меня нет иллюзий, против кого направлены новые законы.

Аристархов переждал возмущенный хор и продолжил:

– Но это не единственный ход в партии. Второй удар – пресловутый контроль за качеством перевозок. Предполагаю, здесь мы столкнемся с лицензированием деятельности и всякой иной бюрократией. Стоит ожидать и других законодательных удавок. Это если кратко.

– Ганнибал. – Я прокашлялся. – Ганнибал, но тогда что? Это что? Это конец?

– В целом, Змей… Да. Это именно конец. Конец эпохи.

– Но мы что-то сделаем?! – выкрикнул Далт.

– Конечно. Прежде всего помните: вы – райды. Байкеры. Ездоки. Ощутить дорогу и крылья за спиной вам никто не может помешать. И второе. Если вы любите райдить, то есть смысл организовать это иным образом. Правительство хочет видеть транспортную компанию? Де-факто она у нас есть, и даже есть де-юре. И при ней частное охранное агентство. На оба вида деятельности лицензии у «Карфагена» в кармане.

Мутилось в голове. Наверное, так звучит набат, когда слушаешь его из-под крышки гроба. Ганнибал говорил еще какие-то слова, успокаивал, убеждал, направлял. Как он всегда делал, как он умел делать. Но он не мог отвлечь от главного.

Это конец.

Конец нашей свободы.

Не зря Дэйзи спрашивала, что будет после победы над «Драконом». Не зря я сомневался после разговора с Баркой о доппельгангерах. Старик оказался тем еще фокусником, извлекшим из кармана транспортную компанию с собой в роли генерального директора.

Черт возьми! Я практически стал орком, самым ненавистным существом, поверив, что победа над «Драконом» спасет байкеров от потери свободы. Как же я ошибался!

«Драконы» никогда бы не составили конкуренцию байкерам, мы могли бы райдить еще долго, очень долго. Мы все, согласившиеся с Ганнибалом, своими руками уничтожили наш мир. Я лично уничтожил наш мир, отправив грузовик на гибельную переправу.

Зал плыл и раскачивался волнами. Байкеры торговались с Ганнибалом об условиях продажи свободы. Это было совершенно нестерпимо. «Не от этого ли я пытался избавиться, когда восстал против «Южной магистрали»? И вот, снова кабала. Нет уж, на этот раз – без меня».

Я вскочил, быстрым шагом пошел через зал. Байкеры расступались и отпрыгивали, никто не смел стоять на пути. Сзади кто-то кричал, вроде как Дэйзи. «Нет, я подвел и ее, нельзя идти назад, нельзя оборачиваться. Только вперед, пока есть свобода, пока я могу хоть что-то предпринять».

«Кавасаки» завелся с полоборота. Я выдернул ноут, швырнул его на асфальт. Некогда ждать, пока электронная нянька проверит байк, да и незачем оставлять следы.

Из помещения выскочил Юстиниан, он орал что-то невразумительное. «Не хочу я тебя слышать, Сашка. Не хочу».