Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Север

Внезапно глаза нейроманта почернели от гнева. В буквальном смысле. Радужки словно в одно мгновение затопило чернилами, черты лица заострились, и в мгновение ока благообразное лицо начинающего пенсионера превратилось в маску чудовища.

— Да как ты посмел, насекомое! — прогремел в моих ушах голос мутанта. — Не могу поверить — недоделанный киборг влез в мои владения и угрожает мне игрушкой, склепанной в грязной шайнской норе!

Я почувствовал, как в мою макушку вонзились несколько игл. Выронив пистолет, я упал на колени и со всей силы сжал ладонями виски…

— Кто-то уже пытался колдовать над твоей глупой башкой, — засмеялся нейромант, подходя ко мне вплотную. Ствол его «Ингрэма» закачался уже возле моего носа, словно Драйв прикидывал, какой глаз мне прострелить в первую очередь. — И, пожалуй, сегодня я продолжу его дело. Очень уж мне интересно, что понапихали в череп такому нестандартному кио…

Подносить огнестрел к лицу человека в зоне досягаемости его рук дело неблагодарное. Но, видимо, нейромант был уверен, что ментальным ударом превратил меня в еще один раскорячившийся столик на полу его гостиной.

Он ошибся.

Я начал медленно заваливаться на бок, словно теряя сознание.

— Переборщил, — с досадой бросил нейромант. — Похоже, киборг спекся…

Договорить он не успел. «Ингрэм» на короткой дистанции штука смертельно опасная. Но им, как и любым другим огнестрелом, ни черта нельзя сделать, если цель сместилась с линии выстрела, а хозяин оружия не удосужился ее восстановить…

Я же сделал элементарное движение. Протянул руки вперед и одним движением просто повернул пистолет-пулемет на сто восемьдесят градусов по часовой стрелке, направив ствол в живот Драйва. Понятия не имею, зачем многие инструктора по рукопашному бою заставляют своих учеников разучивать сложные приемы по обезоруживанию, в процессе выполнения которых их неминуемо пристрелят. Вполне достаточно просто сместиться с линии выстрела и резко выкрутить огнестрел из кисти. При этом указательный палец сам соскочит со спускового крючка, а враг автоматически окажется у тебя на мушке. Главное, только не расслабляться, чтобы супостат не повторил твой прием. А то так и будете крутить ствол туда-сюда, как в плохой комедии.

Чернота отхлынула от глаз нейроманта. Теперь в них была только растерянность.

— К-как это? — пролепетал Драйв.

— А вот так, — сказал я, запуская левую руку себе в волосы и доставая крохотное устройство, похожее на микроскопического осьминожка. Осьминожек вяло шевелил лапками и, похоже, готовился предстать перед своим создателем, умершим двести лет назад. На значительном удалении от моей головы, без подпитки моими токами, датчик чувствовал себя очень неважно. — Я ответил на твой вопрос, торговец информацией? А теперь прикажи своим пулеметам убраться обратно, пока я не выбрал последние пять процентов слабины спуска.

— К-конечно, — промямлил нейромант.

Сейчас, когда я стоял рядом с ним, любой выстрел сверху был равно опасен как для него, так и для меня. Наверху немедленно послышалось синхронное жужжание и щелчки вставших на место маскировочных заслонок. Похоже, нейроманту для управления домашней артиллерией требовалось гораздо меньше энергии, чем для хорошего ментального удара по мозгам «недоделанного киборга».

— И что т-теперь?

— Теперь я заберу свое оружие, свои деньги и твою жизнь — если ты, конечно, будешь плохо себя вести, — ровно ответил я.

— Н-но я продал твоё оружие… Всё, кроме ножа…

— Тогда мне придется взять компенсацию.

Признаться, я не очень сожалел о громоздком арбалете, из которого так ни разу и не выстрелил, и о мече с ножнами, обтянутыми татуированной кожей маркитанта. Я к другому привык. Но «Ингрэм» тоже в моем понимании не был оружием. Трудно считать полноценным огнестрелом пистолет-пулемет, из которого проблематично попасть в спичечный коробок с пяти метров. Так, трещотка для несовершеннолетних бандитов.

— Конечно-конечно, — засуетился Драйв. — Там наверху у меня отличная коллекция…

— Пошли, посмотрим, — пожал плечами я.

Коллекция и вправду была недурственной, даже по меркам моего времени. И если на первом этаже все стены были увешаны картинами, то спальня нейроманта помимо своей основной функции одновременно была царством оружия. Был у богатеев моего времени такой бзик — поставить посреди большущей пустой комнаты белый рояль или древнюю мраморную статую цены неимоверной. Чтобы гости вошли — и обалдели от того, насколько глубоко хозяин дома чувствует незримые эманации искусства. И, естественно, от безразмерности его бабла — такую площадь под какую-то хрень угрохал.