Адриан Чайковски - Чернь и золото

Кимон протянул бойцам два меча. Клинки были деревянные, покрытые сверху бронзой, но каждый на этом форуме знал, как больно они бьют, попадая в цель.

Старый распорядитель все еще числился офицером в своем родном Кесе. Его могли в любой момент отозвать назад, однако он уже двадцать лет не бывал дома, одевался в белое на манер почтенных жуканов и вполне обходился без телепатической связи с сородичами.

— Равнение на книгу, — распорядился Кимон. Бойцы, обернувшись лицом к северному сектору форума, отсалютовали клинками деревянному подобию раскрытого тома. Книга висела на стене, корешком ей служил бронзовый меч; на одной странице значилось «Преданность», на другой «Мастерство». — Время, — скомандовал муравин, и механические часы, висящие против книги, со скрипом пришли в движение. Соперники вступили в круг, как только его покинул Кимон.

За этим без промедления последовал первый удар, направленный Пиреем в нос своему неприятелю. Сальма, однако, отклонился назад и разминулся с мечом на несколько дюймов. Ему определенно уже доводилось видеть мантидов в бою.

После этого финта Сальма, к восторгу зрителей, тут же перешел в наступление. Дрался он в безупречном стиле Форума Доблести: клинок рубил, ноги вычерчивали дуги и прямые черты. Свободная рука в перчатке прикрывала грудь, готовясь отразить вражеские удары. Лишь отдельные выпады и быстрый переступ ног показывали, что он все-таки не жукан. Пирей в отличие от него никогда прежде не имел дела со стрекозидами и потому ограничивался защитой, но долго это не могло продолжаться.

Совершенно неожиданно Сальма подскочил к Пирею на расстояние вытянутой руки, и все увидели, как взметнулась вверх одна из костяных шпор. Пирей мог бы разодрать Сальме лицо и даже лишить его глаз, но это означало бы дисквалификацию всей команды. Сальма, воспользовавшись секундным замешательством мантида, хлопнул его мечом по виску.

Противники разошлись. Сальма поклонился товарищам, Пирей даже не шелохнулся. В нем чувствовался нерушимый холодный гнев, свойственный его расе, и все понимали, что Сальма вместе со всей командой еще пожалеет о своей провокации. Мантид отомстит непременно — сейчас, через десять дней, через год.

— Первый удар за принцем, — провозгласил Кимон как ни в чем не бывало. — Равнение на книгу, второй раунд. Время!

С тех пор все пошло хуже и хуже. Пирей не позволял гневу влиять на его мастерство и больше не давал Сальме поблажки. Тот, как ни прыгал и ни финтил, еще до окончания раунда получил удар по плечу — легкий, но тем не менее. Третий пришелся по локтю и парализовал ему всю левую руку. Мантиды, по преданию, всегда относились к достойным противникам уважительно, но Пирей смотрел на Сальму с величайшим презрением. Оно и понятно: победу одержал мантид, но в тавернах будут рассказывать, что Сальма нанес удар первым и впервые заставил чемпиона отработать свой титул в поте лица.

— Всякое бывает, — философски сказал Сальма своим, улыбкой скрывая боль. — Что скажешь теперь, Таниса — управилась бы ты с ним?

— Не моя вина, что он меня испугался, — скорчив гримасу, ответила та.

— Нас ждут, — напомнил Тото.

— Возьмешь на себя Селадора? Или Адакса? — спросила Таниса.

— Адакс меня точно выберет, если дать ему шанс. Лучше уж с ним — для арахнида я недостаточно скор.

— Значит, договорились, — завершила Таниса, не дав Чи даже слова сказать, и решительно выбрала своего соплеменника.

— Таниса, приемная дочь Вершителя, сражается с Селадором из Эвериса. — Кимон подал бойцам мечи. — Равнение на книгу.

Этот бой оказался вдвое короче первого. Таниса с самого начала сверлила Селадора глазами, гипнотизировала его. Даже Чи, и та чувствовала, как он нервничает. Здесь сыграла свою роль и сексуальная тактика арахнидов, и их умение вживаться в чужие мысли, и репутация, которой Таниса пользовались среди мелких дуэльных домов. Селадору, не уступавшему ей ни техникой, ни опытом, недоставало ее апломба. Выходя на арену, он знал, что она хороший боец, а ее взгляд говорил ему, что она сильнее. Он проиграл бой, еще не скрестив с ней мечи.

Не прошло и двух минут, как она коснулась его, а после ткнула в колено, выбросила из круга и с ехидной улыбочкой поклонилась Пирею. «Это и с тобой могло бы произойти», — говорил ее жест. Обожавшая Танису публика бурно ее приветствовала.

Тото, весь собравшись в кулак, встал еще до того, как «Золотая скорлупа» сделала очередной выбор. Муравимы, как известно, больше всего любят драться со своими родичами из других муравейников, а когда выпадает случай проучить полукровку, и вовсе радуются. Тото учился в Великой Коллегии на сиротскую стипендию, и среди его предков были и жуканы, и муравины. Метису приходится нелегко даже в космополитическом Коллегиуме — за его пределами ему уготована жизнь изгоя, преступника или раба.