Олег Верещагин Воля павших

Йерикка снова посмотрел в глаза Олегу.

-- Всё, чем жили наши предки, было неправильно и не так, - продолжал

он. - А всё, что осуждал закон Рода, становилось нормой, "естественным проявлением раскованных чувств"... Как ты думаешь, где совершается большем убийств на душу населения - в наших горах, где нет ни общей власти, ни общего правительства - или в городах на юге?

-- В городах, - без промедления сказал Олег.

-- Верно, - удовлетворённо кивнул Йерикка. Лицо у него вдруг стало та-

ким, словно Олег подарил ему торт. - Верно. Потому что наши жизнь и смерть весомы, реальны и ощутимы! Они не подделка под жизнь и смерть. Помнишь, как ты зарубил человека мечом?

-- Да, - Олег вздрогнул. Йерикка поднял палец:

-- Вот! Ты убил его,потому что так было НУЖНО.И тебе никогда не при-

дёт в голову убить, чтобы попробовать, как это - убивать. Я смотрел на собачьи бои. Но мне ни за что, никогда не захочется сжечь на костре жи-вого щенка. А те, кто живёт на юге, под данванской властью, уже утратили любые ориентиры в жизни. Они путают реальность с тем, что читают и видят на экранах. Они много спорят о добре и зле, об их видах, но да-вно разучились различать их инстинктивно,навскидку, как и положено че- ловеку...Чем больше жестокости в обществе между людьми - тем добрее оно старается быть ВООБЩЕ. И наоборот, потому что охота, вот такие бои, поединки, даже кровная месть - это клапан, через который выпуска-ется пар агрессии. И школа, которая учит людей НАСТОЯЩЕЙ жизни и смерти. и их цене. Никто из людей, которые вызвали у тебя такое отвра-щение своей кровожадностью, не обманет тебя, не ударит в спину и не надругается над женщиной потому что над ними - и в них! - Закон Рода. Порог, через который не переступишь. А те, на юге... - Йерикка скривил-ся. - Они придумали сотни красивых,правильных слов и законов. И дума-ют, что данваны дали им мудрость. А данваны их погубили, потому что ЕДИНСТВЕННЫЙ НАСТОЯЩИЙ ЗАКОН может существовать только в душе человека. Вот так, Вольг. Недаром они там даже язык свой замени-ли на полуданванский, на четверть хангарский - в славянском даже слов нет для обозначения тех цветистых вещей и тех мерзостей, которыми насытили их мозги наши "спасители от дикости"! А то, что мы - другие, данванов бесит и пугает больше, чем наше вооружённое сопротивление, Вольг.

-- У нас тоже есть такие, - вдруг вспомнил Олег. - Ходят по улицам и

краской обливают тех, кто одежду из натурального меха носит. А до тех, кто мальчишек по телефону в постель заказывает, им дела нет... Маму однажды окатили краской, она пришла вся в слезах - шуба такая краси-вая была. Так отец их через два дня нашёл.

-- Ну и что? - заинтересовался Йерикка.

-- А ничего. Заставил друг друга этой краской изрисовать и отпустил, -

Олег невольно улыбнулся, вспомнив эту виденную им картину. И вздох-нул.

-- Они у тебя хорошие, наверное, родители, - понимающе произнёс Йе-

рикка. - Ты не грусти, Вольг. Ты их скоро увидишь. А вот я своих - уже ни-когда, - он посмотрел куда-то на горные вершины. - Даже если мы вернё-мся обратно,как положено по закону Рода - мы друг друга уже не узнаем. А может - и не вернётся никто. Некуда будет.

-- Почему? - спросил Олег.

-- Да потому, что, когда погибает всё племя, становится некуда возвра-

щаться, - печально ответил Йерикка.И тряхнул головой. - Ладно.Ты книж-ки купил?

-- Не совсем купил, - замялся Олег. - Подарили. На, посмотри, если хочешь.

Йерикка перелистнул книги. Понимающе сказал:

-- Стихи твоего деда... Ты их, наверное, очень любишь?

-- Я их почти не знаю, - не стал притворяться Олег.

-- Такие хорошие?! - искренне удивился Йерикка. Перевернул ещё нес-

колько листов и, не обращая внимания на толпу вокруг, прочёл:

-- Не умалю заслуг бородача,

сыскавшего бесценный первый камень.

Но Женщина - начало всех начал.

но женскими невидными трудами

был обжит край,

был вздут огонь в печах,

хлеб испечён и выношены дети.

Поистине всё лучшее на свете,

всё в Женщине -

начале всех начал... Наверное, он посвятил их своей жене.

-- Вряд ли, - покачал головой Олег. - Он писал, что мало уделял ей вни-

мания. И даже прощенья просил... только вот поздно - уже после смерти.

-- Вот как? - кажется, Йерикка удивился. А Олег попросил:

-- Пошли, покажешь мне, чем тут торгуют.

* * *

К тому времени, когда деловой шум ярмарки затих и сменился шу-мом веселья, Олег "уходился". Они раз двадцать прошли ярмарку наск-возь, и Йерикка показывал всё новые и новые товары. Олег купил пачку чая в серебристой фольге, совсем земной. Несколько раз они перекусы-вали пирогами с лотков разносчиков - горячими, мягкими и умопомрачи-тельно вкусными. И разговаривали, сами не заметив, как остановились, присев на край чьего-то воза, около большой утоптанной площадки, на которой и вокруг которой уже начал бурлить народ. Только сейчас Олег обратил внимание, что уже поздний вечер.