Василий Гавриленко - Тёплая птица

-Андрей, не надо! Они убьют тебя!

Крик Марины отрезвил меня. Я прислонился к стене.

Она выглядела изможденной, под глазами – синие круги, щеки ввалились. Я вдруг осознал, что физически ощущаю ее боль.

-Марина, - прошептал я, не замечая ничего вокруг. – Девочка моя.

Она смотрела на меня; две чистые полоски появились на ее запачканных щеках.

-Лорд-мэр, - прошипел Киркоров с искривленной от злобы рожей, - позволь я перережу ему глотку?

-Успеешь, - сказал отец Никодим и обратился ко мне. – Ну, угомонился?

Я не ответил.

-Ну вот, и замечательно.

Он поднялся с кресла.

-Итак, Андрей Островцев, ты пришел убить Лорд-мэра. Верно? Молчишь? И правильно, Киркоров давно мне обо всем рассказал.

-Тварь, - процедил я, глядя на бывшего соратника. – Как только Христо не раскусил тебя?

Киркоров осклабился, сплюнул на пол желтой слюной.

-Тварь, конечно, но он поступил разумнее, чем ты. Какой смысл стучать лбом в бетонную стену? У Киркорова есть своя Серебристая Рыбка. Так, кажется, вы, возрожденцы, называете мечту? Киркоров хотел петь… А-аве Ма-ария-а!

Голос отца Никодима сорвался на высокой ноте. Он откашлялся, посматривая на меня.

-И Лорд-мэр предоставил ему такую возможность. Теперь Киркоров будет выступать перед стрелками…

Я захохотал. Киркоров будет выступать перед стрелками. Ну, надо же!

-А вы стрелкам-то сообщили эту радостную новость?

Физиономия Киркорова перекосилась от ненависти.

-Заткни гнилую пасть, пидар.

-Да, Андрей, - миролюбиво проговорил Лорд-мэр.- Не стоит дразнить Орфея. Ты недооцениваешь прошлое. Оно довлеет над каждым из нас. Вот, ты, например. Человек, руками которого был устроен День Гнева…

Всполох: Андрюшка, ЯДИ, Анюта, лабиринт Василиска, Звоньский, сто тысяч долларов… Я уже почти позабыл все это… Но, как отец Никодим… Он что, проник в мой мозг?

-Вижу, ты растерян, Андрей.

Лорд-мэр приблизился ко мне.

-Вглядись в мое лицо. Борода, шрамы, - отринь это.

Я уставился на Лорд-мэра. Черт! Да как же я раньше-то не узнал?

-Невзоров, - прошептал я. – Директор ЯДИ в Обнинске.

Он кивнул.

-Здравствуй, Островцев.

… Избитый Андрюшка - на полу. Директор вытирает платком лоб, говорит:

«Проклятая жара. Прямо Бангладеш. Даже кондиционеры не справляются»…

-Это ведь ты, - сказал я, смотря Невзорову прямо в глаза. – Ты спровоцировал Андрюшку продать американцам образец.

Невзоров отвел взгляд.

-Не спорю. Андрюшка оказался под рукой как раз вовремя. Неопытный сотрудник, отягощенный семейными проблемами, когда-то имевший точки соприкосновения с диссидентом… Американцы находились на взводе из-за военного конфликта в Азии и, получив из твоих рук неопровержимое доказательство выработки Россией невзория, просто не могли не нанести превентивных мер. Так начался День Гнева…

-И ты его творец, - проговорил я.

-И ты, Островцев.

Последнее замечание я пропустил мимо ушей.

-Но зачем?

-Что – зачем? Зачем – День Гнева?

Невзоров дружески хлопнул меня по плечу.

-Ты чудак, Андрей. Если б апокалипсис не случился тогда, он неминуемо произошел бы позже, но в более изощренной форме. Люди заигрались, превратились в мусор. Нужен был веник. Ты помнишь Президента?

-Нет.

-А я помню. Это не всполох, я помню – и все. В отличие от тебя, в отличие от всех, мне не пришлось спать…

-Ну, конечно, ведь ты состряпал апокалипсис и, конечно, позаботился об укрытии для себя.

-Умный ты парень, Андрей, - засмеялся Невзоров. – И словечко «состряпал» как нельзя лучше подходит… Так вот, президента избрали на волне всеобщего желания «очистки». Его ждали как мессию, в вожди записали, в Моисеи, а он оказался сумасшедшим… Какая трагическая нелепость! Все его ужимки, блеск глаз, речи во время предвыборной кампании, принимаемые нами за признак гениальности, за огонь, оказались просто-напросто признаками шизофрении. Но это еще полбеды. Беда в том, что президент не был человеком .

Я перестал понимать Невзорова.

-В такие моменты народ исторгает из своего терзаемого тела гения. Этим гением волей судьбы оказался я. Видит Бог, я не желал этого. Мир стоял на пороге порабощения Искусственным Интеллектом… Внешне это никак не проявлялось, но я говорю тебе, как ученый. И единственным способом избегнуть диктата машин – было ввергнуть человечество в доисторический хаос и дикость. Новый мир уже создан, Андрей, и твои старания тщетны.

Усталость одолела меня. Хотелось сесть на пол, прислониться к шкафу и, ни о чем не думая, просидеть так до утра. Или уже утро?