Владимир Царицын - Ген мужества

- Почему? Хочу. Просто не думаю. Вот закурить бы сейчас - это дело!

- А ты не думай о табаке, - подколол Семена Прохор.

- Господа! – сказал Орлов, - а ведь мы живые. Мертвые, как известно, есть не хотят.

- И не потеют, - саркастически заметил Семен. – А кому известно? Ты что, уже был однажды покойником?

Легкое шипение заставило всех повернуться к дверному проему.

На пороге стоял мужчина средних лет и далеко не спортивной фигуры, несовершенство форм которой не мог скрыть даже балахонистый комбинезон светло-серого цвета. У вошедшего наблюдались серьезные залысины, короткая прическа тусклого пепельного цвета смахивала на лишайник. Глаза были под цвет прическе и балахону – серые, без блеска. Маловыразительный облик дополнялся скошенным безвольным подбородком.

- На ангела не похож, - тряхнул кудрявой головой гусар.

- На боженьку тоже не тянет, - подхватил Стас.

- Ты кто? – спросил Семен.

- Здравствуйте. Добро пожаловать в наш мир, который теперь и ваш тоже, - изрек незнакомец. - Меня зовут Федором Джоновичем…

- Интересное сочетание: Федор и вдруг Джонович, - заметил Стас. – Или Джонович – это фамилия? Ты не югослав случаем?

- Отчество, - сказал Федор Джонович. – А фамилия моя чисто русская - Скворцов. Но мы редко называем друг друга по фамилии и еще реже величаем по отчеству. Обычно просто – по именам. Меня вы можете называть Федором. Итак, я готов ответить на все ваши вопросы. Но вначале…

- Федя, мы на Земле? – не дал договорить Скворцову Стас.

Скворцов кивнул, но, вдруг погрустнев, сказал:

- Точнее, под землей.

- Так это ад! – воскликнул Сокольский.

- Ад?.. – задумался Федор. – Ах, да… Нет, это не ад, не преисподняя, как вы это называете. Я обо всем вам расскажу, но вначале…

- Год нынче какой на дворе? – спросил Стас.

- На дворе?.. – не понял Федор.

- Ну, в смысле, в каком времени мы оказались? Какой год сейчас?

- Две тысячи двести девяносто пятый.

- Фью! – присвистнул Сокольский.

- Ни фига себе! – чему-то обрадовался Филин. – Вот нас занесло, мужики!

- А нам тут есть дадут? – неожиданно спросил Воробьев, который сам предлагал недавно о еде не думать.

- Да... люди из глубокого прошлого страдают отсутствием деликатности, - тихо и не совсем внятно произнес Федор, по-видимому, он разговаривал сам с собой. - Эту особенность надо учесть при дальнейшем общении. А впрочем, их несдержанность говорит о том, что наши предположения…

- Чего ты там бормочешь? Я вопрос задал: харч будет?

- Естественно. Все будет – и еда, и все остальное. – Федор почему-то обиженно засопел – вот-вот расплачется. - Только я попросил бы вас: не перебивайте меня, пожалуйста. Вы меня все время перебиваете, не даете слова сказать.

- Говорите, Федор Джонович, мы будем соблюдать приличия, - пообещал за всех Орлов. Семен сердито сверкнул на поручика глазами, но промолчал. – Лишь один вопрос. Последний.

- Хорошо, - разрешил Федор, вздохнув, - задавайте.

- Мы живые?

- Я отвечу коротко: да, живые… А теперь, если позволите, я скажу то, что хотел. – Федор перевел дух. - Прежде чем приступить к пространным объяснениям и ответить вам на все накопившиеся вопросы: где вы находитесь, почему именно вы сюда попали, а, главное – в чем заключается ваша миссия, я должен сопроводить вас в санитарный бокс.

- Это еще зачем?! – не удержался от вопроса Семен.

- Мы возьмем у вас образцы крови, слюны, клеточной ткани… ну, еще кое-что. Не волнуйтесь, это совершенно безболезненно. Но необходимо. Надо провести анализы на предмет обнаружения явных и скрытых заболеваний, чтобы исключить возможность проникновения в наш мир извне какой-либо инфекции.

- А если мы заразные, нас того? – Семен резанул себя по горлу ребром ладони.

- Ну что вы, - улыбнулся Федор, - нет, конечно! Если какие-то отклонения от нормы будут выявлены, вас быстро излечат, - он подозрительно взглянул на Семена, который в этот момент чесал затылок. Семен заметил этот взгляд, и чесаться перестал, – выведут паразитов, в случае их обнаружения, естественно. Короче говоря, вас приведут в норму, и в наш мир вы войдете совершенно здоровыми и чистыми. Вам выдадут новую одежду…

- Я бы хотел оставить эту! – гордо заявил Прохор и щелчком сбил несуществующую пылинку на обшлаге своего ментика.

- Да-да, - поддакнул Семен. – И мне моя гимнастерка дорога как память. И ремень тоже. И сапоги.

- Вашу старую одежду продезинфицируют и вернут. Но, я думаю, что в новой одежде вам будет намного удобней жить и работать.