Владимир Царицын - Ген мужества

- Как нет? – охнул сержант и заморгал глазами.

- Лопнул Советский Союз в девяносто первом. Все республики пожелали стать независимыми и разбежались. Теперь в каждой стране свой президент.

- Президе-е-ент? Это как в Америке что ли? – спросил огорошенный таким страшным известием Семен.

- Вроде того. А Чечня от России не отделилась, осталась в составе. Но… толку-то, - Стас махнул рукой.

- Остаться остались, но сделались врагами, - догадался поручик Орлов.

- Не все чеченцы враги, - принялся объяснять Стас, – только боевики. Бандиты, то есть. А мирные жители – нормальные, лояльные России граждане. Им там, в Чечне, тоже не сладко. Бандиты своих прессуют не меньше, чем наших… Нет, ну не так, конечно. Русских они вообще ненавидят. А нефть из нефтепроводов и скважин воруют, нашу, российскую, между прочим. Наркотой всю страну завалили, фальшивыми деньгами. Людей похищают и выкуп требуют. А если у родственников денег на выкуп нет, над пленниками издеваются, в ямах их держат, работать на себя заставляют от зари и до темна за глоток воды и кусок хлеба. А потом головы им отрезают, а мужикам еще и яйца! Это что, терпеть все? Вот и решил наш президент порядок навести.

- И что, - спросил Орлов, - с кем Россия еще воюет в настоящий момент?

- Больше не с кем. Но отношения… я бы не сказал, что они у нас со всеми соседями хорошие. Понимаете, Юрий Андреевич…

- Можно просто – Юрий, - разрешил Орлов.

- Понимаешь, Юра, все хотели независимости, они ее получили. А что дальше? Экономически-то все республики от России зависели. В одиночку политику вершить – умельцы нашлись, а экономика… тут вопросы. Жрать нечего стало, кого-то обвинить в этом надо. Не себя ведь, любимого. А кого проще всего? Россию, конечно: Россия такая, Россия сякая…

- Ну, дела, - сказал Семен. – Советский Союз развалили, со всеми перессорились… А Украина? А Белоруссия?! С ними-то как? Они же братья наши, славяне.

- Ну… - замялся Стас.

- Понятно, - выдохнул Воробьев, - просрали родину.

- А ничего хорошего и не могло получиться, - заявил поручик Орлов, – если за управление государством берется всякое быдло.

- Ты кого быдлом назвал?! – подскочил Семен и двинулся с кулаками на поручика Орлова. – Ты Ленина и Сталина быдлом обозвал?

- Господа! Господа! – Гусар Прохор Егорович Сокольский встал между ссорящимися.

- Ты кого господином назвал?! – услышав оскорбительное, как ему казалось, обращение, Семен тут же переменил объект атаки, но драку начинать не спешил. – Я тебе не господин, запомни это штабс-капитан!

- Штаб-ротмистр, - поправил Прохор. – Хорошо, не господин. Как прикажешь к тебе обращаться?

- Зови меня товарищем, - гордо заявил Воробьев. – Товарищ старшина или товарищ Воробьев.

– Хорошо, товарищ Воробьев… И все-таки, не надо так жарко выяснять отношения. И вообще не надо. Не самая подходящая ситуация для драки. Нам, господа… и товарищ Воробьев, о другом сейчас подумать надобно.

- Тебе надобно, ты и думай о чем хошь, - огрызнулся Семен и, вспомнив, заметил: – А не ты ли, гусар, меня на дуэль надысь вызвать собирался?

- Про дуэль это ты, товарищ Семен, сам придумал, у меня и в мыслях такого не было.

- Как это не было?! Ты говорил: за такие слова на дуэль вызывают.

- О дуэли я ничего не говорил, - повторил Прохор и, видя, что Семен немного остыл, продолжил: - Итак, господа, предлагаю прекратить разного рода пикировки и поразмышлять вот над чем…

- Над чем? – тут же спросил Семен, которого всего лишь несколько секунд назад совершенно не заинтересовало предложение Сокольского подумать.

- Во-первых, - гусар стал загибать свои длинные сильные, но излишне красивые и ухоженные, по мнению Семена, пальцы, - зачем мы здесь? Второе: где это – здесь? И, наконец, почему именно мы?

- Ответ на третий вопрос кажется мне наиболее простым, - немного подумав, сказал поручик Орлов. – Вернее, это не ответ, но есть нечто, объединяющее всех нас. Все мы полегли на полях сражений, отдав свои жизни за родину. Еще конкретней – за Россию.

- Это ты что ли за Россию жизнь отдал? – с вызовом спросил Воробьев, хмуро глядя на Орлова.

- А почему нет? – пожал плечами Прохор Сокольский. – В моем и в твоем, Семен, случае все очевидно. Чужеземец напал на Россию, мы встали на ее защиту и погибли геройски. Но и Юрий Андреевич защищал родину, ту родину, которую он считал своей и единственной. И не важно, кто был его врагом. И Стас… Хоть он и не с чужестранными захватчиками сражался, а с жителями своей страны, но...