Константин Мзареулов - Скупые звездыКонстантинМзареулов

Штаб фирмы подобрал для таких прогулок оптимальный маршрут: две мили сквозь не слишком густые заросли должны были привести в экстаз искателей острых ощущений. Чтобы ускорить путешествие, Корунд определил в голову колонны роботов, выдвинув каждому широкое длинное лезвие на передней лапе. Шагающие машины лихо размахивали своими мачете, обрубая особо мешающие ветки и лианы, а также отпугивали ультразвуком крупных животных.

Изображая взволнованного первопроходца, Корунд пристроился в затылок роботам, ежеминутно сверялся то с картой, то с компасом, временами застывал на месте и озирался, помахивая рукой — замрите, мол, и не шумите… Рядом с ним шагала Оливия, поспешившая поведать о ночном визите исполинского ящера. Охотники Ки-Вонг и Томсон, не сговариваясь, взвыли: мол, надо устроить погоню и добыть эксклюзивного зверя.

— В другой раз, — вздохнул Эдуард. — Руководство фирмы ведет переговоры с экологами. Думаю, через полгода сможем организовать настоящее сафари — на сухопутных и морских исполинов. А сейчас…

— Не сможем провезти трофей? — смекнул Билл Томсон.

— Не провезем, — подтвердил спецпроводник. — И будем иметь полтора миллиона неприятностей.

Охотники зашептались, к ним немедленно присоединились Монтроз и Баркая. Наверняка обсуждали будущий поход за черепом джиантозавра. Такими вот нехитрыми уловками фирма «Сафари» обеспечивала себе постоянную клиентуру.

У каждого своя охота. Кто-то записывает на личный счет подстреленных зверей, а кто-то — завоеванных мужчин.

Оливия считала Корунда трофейной собственностью, называла Эдиком, без конца тормошила, чего-то требовала. Через полчаса обиженная его невниманием дама громко провозгласила:

— Господа, вы знаете, что наш Эдик — беженец с дикой планеты Кураре? Там взбунтовались аборигены, и он чудом сумел спастись. Кажется, даже убил одного дикаря. Эдик, ты задушил его голыми руками?

«Дура болтливая», — подумал Эдуард, не любивший обсуждать тот период своей жизни. Между тем пикантная новость заинтересовала весь отряд. Феофан даже поскользнулся на мокрой глине и съехал в неглубокий овражек. Карабкаясь по склону обратно на тропу, он экспансивно выкрикивал:

— Я помню эту историю — Высшие заставили вас убраться с Кураре. Вчера Томсон просто перепутал планеты — Кураре, а не Мистерия! Про это даже книга была.

— Не вас, а нас! — проворчал Монтроз. — Нас заставили убраться… Да, была мерзкая книжонка. Автор, отвратительный выродок, прямо пишет: так, мол, этим людям и надо… Ренегат!

— Ублюдок, — согласился Корунд. — Как и все, кого радует любое поражение родной державы.

— Вы же с ним вместе учились, — пропела Оливия, весьма довольная, что знает больше других. — Эдик, мой дорогой, ты бывал на своей планете после тех событий?

— На самом деле Кураре не такая уж моя планета. Просто мы прожили там десяток лет — почти тринадцать земных. А родился я на Эль-Чокло. Родителям не понравился слишком суровый климат, а тут как раз подвернулась интересная работа для обоих…

Туристов такое объяснение вполне удовлетворило, а Корунд не стал возвращаться к болезненному вопросу о Кураре. Вернуться в этот мир он уже не мог. И никто из людей, больше того — никто из Старших не мог туда попасть.

Уступив приказу Высших, правительства Большого Квартета согласились блокировать Кураре. Доступ на планету был запрещен сроком на полвека с возможностью продления по требованию Высших. Любой корабль, попытавшийся приблизиться к планете, подлежал уничтожению. За режимом карантина следили висевшие над Кураре боевые орбитальные комплексы. Экипаж каждой крепости составляли представители всех четырех Старших рас.

Смысла этих требований никто в Большом Квартете не понял, однако на строительство блокирующих крепостей пришлось раскошелиться. В конце концов, это был не самый оскорбительный или жестокий каприз Высших. Спокойнее было согласиться, чтобы не заварился новый конфликт…

Они продолжили марш-бросок через джунгли. Чуть правее маршрута шумел кто-то большой, но роботы не подавали сигналов тревоги. Когда заросли сделались пореже и в просветах листвы над головами показались клочки бледно-лилового неба, туристов снова потянуло на высокие материи.

Начали Хлумовы, затянувшие прежнюю песню: дескать, глупо раздражать могучих повелителей. Монтроз опять возразил, неожиданно разозлившись:

— Чем послушнее мы будем, тем сильнее станут они давить на нас. Сильный всегда имеет слабого, как хочет. Просто чтобы лишний раз напомнить, кто здесь хозяин.