Евгений Плотников - Инопланетное вторжение - Битва за Россию (сборник)

— Ерунда! — откликнулся Макс, снимая ноги с пульта. — Провожу с молодежью практические занятия!

— По строевой подготовке, что ли? — усмехнулся Дрон. — Ну-ну! Не буду мешать!

Морпех мельком глянул на часы и экран курсографа, отошел к свободной консоли и плюхнулся в кресло. Этот пульт первоначально создавался как рабочее место радиста, но современные средства связи освободили экипаж от этой должности. Теперь этот пульт негласно считался штатным местом командира десантной партии. Со скоростью опытной машинистки Дрон забарабанил пальцами по клавишам. Макс усмехнулся, посмотрел на Сашу снизу вверх и негромко сказал:

— Ко мне можешь по-прежнему обращаться на «ты», а также «Макс» и «командир». На брудершафт мы с тобой уже пили, а в написании доносов ты пока не замечен. — Макс все-таки поднялся и ободряюще похлопал Сашу по плечу. — Лучше по пути побрюзжать, зато домой живыми вернуться, а не в пластиковом мешке.

— Понял, командир! — прошептал Матео.

— Ну вот и отлично! — сказал Макс и повернулся к капитану. — Дрон, что скажешь?

— Что тебе сказать? — переспросил Дрон, продолжая с бешеной скоростью барабанить по «клаве». — Тебе по существу, или анекдот?

— Свежие анекдоты у тебя кончились трое суток назад! — хмыкнул Макс. — Поэтому отвечай по существу.

— Ну, по существу так по существу… хотя пара анекдотов у меня еще есть, — пробормотал морпех. Он перестал стучать по сенсорам и теперь внимательно всматривался в экран монитора, проверяя набитое сообщение. Удовлетворенно хмыкнув (ошибок не было), Дрон нажал клавишу «Зашифровать», а как только на консоли зажегся зеленый огонек выполнения команды, нажал соседнюю — «Отправить». После этого капитан развернулся к пилотам. — Так, други мои верные, коллеги и собутыльники, могу вас порадовать — за время полета новых вводных не поступило. Что не может не радовать — терпеть не могу изменения обстановки до захода на объект. Впрочем, изменения после — не люблю еще больше! Сколько нам осталось пилить?

Макс мгновенно окинул натренированным взглядом нужные приборы.

— Судя по показаниям курсографа, до подхода к зоне — час двадцать.

— А что там интересного?

— Да ничего — голые камни. Людей там нет. А чего им там делать? Полезные ископаемые не найдены… пока. Только белые медведи и тюлени. Архипелаг небольшой: главный остров, пара рифов в двух-трех милях от него, четыре скалы побольше — от семи до двенадцати. Глубины от двадцати до двухсот. С крейсерской на дизель я собираюсь перейти в пятидесяти милях от этой кучки! Или будут другие пожелания? А, десант? Или петлю вокруг для начала заложить?

— Нет, и так нормально! Чего там закладывать? Сам же сказал — голые камни! Надеюсь, что за сутки мы управимся, а то я с такой девушкой вчера познакомился…

— Дрон, твою мать! — вскочил Макс. — Я же просил!

— Блин, Макс, извини! — хлопнул себя рукой по лбу морпех. И тут же демонстративно три раза сплюнул через левое плечо и постучал левой рукой по прикрепленной к обшивке сосновой доске. — Всё равно — наверняка, если там что и есть — оно на большом острове.

— Э… А ведь месяц назад в Таймырском заливе контрики нашли вражескую станцию слежения именно на скале, — робко вставил слово Хамисуваари.

Дрон и Макс посмотрели на лейтенанта, словно на заговоривший табурет. Александр смутился и сделал вид, что очень заинтересовался показаниями высотомера.

— Нда… А во всех остальных случаях — голые скалы — пустышки! — усмехнулся Макс.

Он знал, о чем говорил. Несмотря на молодость, старший лейтенант Максим Соколов был ветераном созданного в 2011 году отряда дальних разведчиков и успел принять участие в нескольких десятках разведрейдов.

Принцип движения на аэродинамическом экране был разработан еще в начале двадцатого века. А первое испытание аппарата прошло перед самым началом Второй Мировой войны. Но даже в преддверии войны правительства будущих стран-участниц отказались поддержать проекты экранопланов. Если конструкции и были кем-то разработаны, то так и остались в виде чертежей. Реальные модели появились только в шестидесятых годах, благодаря конструктору Ростиславу Алексееву. Он разработал и воплотил «в железе» настоящих «монстров». [15] В 1966 году на испытания вышел самой большой на тот момент в мире летательный аппарат (размах крыла 37,6 м, длина около 100 м) экраноплан КМ (Корабль-макет). Он получил у зарубежных спецслужб название «каспийский монстр». Но и его труды пошли прахом после распада Советского Союза.