Вторыми погибли эмчээсовцы. Они до самого конца продолжали выполнять свой долг — спасали людей из-под развалин разбомбленных домов.
Дольше всех продержались, как ни странно, «гробы». Эти еще и к концу второго месяца вторжения, когда «тарелки» уже рассыпали на атомы Пентагон, когда штаб-квартира НАТО уже отдала приказ о безоговорочной капитуляции, когда Народная армия КНР уже перестала пытаться завалить противника трупами в связи с окончанием «боезапаса» — так вот, даже тогда Штаб Гражданской Обороны еще что-то пытался сделать. И хотя получилось у «гробов» далеко не все, но они вызывали уважение. Настоящее…
А потом все рухнуло. Где-то в руинах затерялся и сгинул глава Московской полиции (о чем никто из наших особо и не жалел, ибо толку от этого кабана было не больше, чем от кота — молока), пропали всякие федерации-конфедерации, исчезли более-менее организованные банды. Осталось лишь гражданское население, доведенное до состояния затравленных крыс, да небольшие отряды, которые еще как-то сопротивлялись. Вроде нашего второго батальона…
И вот теперь возник новый штаб, который действительно делает дело. И я иду туда по схеме, которая была в очередном письме…
…По бывшей Калужско-Рижской линии метрополитена я шагал почти два часа. Потом нырнул в неприметную дверцу в одном из перегонов. Длинная лестница… Сначала вниз, потом — вверх… Поворот… Узкий, бесконечно тянущийся коридор…
Из-под ног с визгом шарахнулась здоровая крыса, и почти сразу же негромкий голос порекомендовал:
— Стой, как стоишь, парень. Ты куда это собрался?
— На слет дятлов, — именно такой ехидный пароль и был означен в письме. — Общегородской слет дятлов…
— Николай? — интересуется другой, смутно знакомый голос. — Заходи, гостем будешь.
И в луче света появляется высокая фигура. Алексей? Точно — он…
…Через полчаса мы, вместе с Алексеем и еще двумя такими же крепкими мужичками неопределенного возраста, шагаем по каким-то уж совсем жуткого вида переходам. На мой робкий вопрос, где это мы, собственно, один из крепышей коротко отвечает: «Система, сынок». По-видимому, этим вопрос исчерпан. Жаль только, что я ничего не понял….
Переходы кончились внезапно. Как-то вдруг — раз! — и раздались в стороны стены, улетел вверх потолок. Пространство было залито ярким электрическим светом, от которого я уже не то что отвык, а прямо-таки забыл, как он выглядит! Этот свет озарял… зал — не зал, а что-то длинное, разделенное легкими перегородками на клетушки с большим открытым… большой открытой… в общем, выглядело это место словно большая площадь, окруженная маленькими домами-каморками. Сходство усиливали проходы между клетушками: ни дать ни взять — улочки да переулочки.
На «площади» громоздилась некая КОНСТРУКЦИЯ, из глубин которой то и дело слышались удары, треск и отборный мат, перемежаемый особо изощренными построениями типа: «маму твою факториал», «транслятор тебе через ж…» и прочее. Неожиданно из мешанины проводов, коробок и ящичков подозрительного вида, труб, трубок и трубочек вынырнул Дмитрий. Он невидящим взглядом посмотрел на меня, аналогично — на обоих крепышей, потом перевел глаза на Алексея, и тут его взгляд начал приобретать живость и осмысленность:
— О! — радостно заорал он. — Дядя Леша! Дядь Леш, смотри: вот этих хреновин, — Дмитрий показал нечто блестящее, с яркими метками на поверхности, — этих больше не надо! Нам вот такие еще нужны! А то у нас уже половина сгорела на фиг, а мы еще не разобрались! Представляешь: проходит на него команда сдвига — и он тут же накрывается… ну, ты понял чем! Скажи там своим и батиным, что пусть вот этих вот, с вот такой маркировкой, принесут!
— Дим, — остановился Алексей, — ты лучше своих кого пошли с нашими. Мы завалить-то завалим, а вот снимать да выискивать…
— Ага, — легко согласился Дмитрий. — Джинн, сходи с ними?
— Легко, — отозвался откуда-то изнутри конструкции невидимый Джинн. — Тока я еще Санька и Гришу-большого с собой возьму…
— Да-а?! — завопил Дмитрий, ныряя обратно, в путаницу проводов. — А кто прогу гладить будет?!
Дальше я уже не разобрал, потому что один из крепышей легко тронул меня за локоть: «Пошли?»
И мы снова пошли, но на сей раз уже совсем недалеко — до ближайшей клетушки-каморки, в которой за столом сидели, в тесноте, да не в обиде, человек двадцать. Очень разные, но вместе с тем удивительно похожие…
— Здравствуй, Николай, — сказал Олег-Джелат, поднимаясь из-за стола. — Рад, что ты еще жив.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу