Игорь Вардунас - Ледяной плен

— Капитан погиб в пути, теперь на его месте стартом.

Великан некоторое время молчал, задумчиво теребя бороду и наблюдая, как выплясывает голубоватое пламя в пристроенных под светильники сковородках, наполненных густым китовым жиром.

— Допустим, я поверю тебе, — наконец снова посмотрел на Крюгера он. — Что ты хочешь взамен?

— Просто заберите с собой меня и мою жену.

— В нынешних условиях весьма неплохая цена, а? — усмехнулся бородач.

— А вам не надоело здесь морозить задницы? — с вызовом поинтересовался немец.

— Ты смел, если так разговариваешь со мной, — не сводя с него пристального взгляда, ответил австралиец и хлопнул ладонью по столу. — Хорошо, на рассвете выступаем! Сегодня ночуешь здесь, мои парни за тобой присмотрят.

Несмотря на внезапное исчезновение Крюгера, наутро Ежи продолжил руководить переправкой контейнеров на «Грозный». Препарат он себе так пока и не ввел — почему-то было боязно.

«Вот когда боль станет действительно нестерпимой…» — заключил с совестью сделку он.

Дубков выделил в распоряжение поляка всех свободных от рутинных обязанностей людей. Уже к полудню оставалось три последних ящика, и тут ввалившийся в лабораторию перепуганный Бак сообщил, что к «Новолазаревской» приближается что-то большое.

— Что ты кричишь? — оборвал разволновавшегося механика Ежи, раздраженный, что его с извечной американской бесцеремонностью отвлекали от дел. — Что именно? Ты его разглядел?

— Пока слишком далеко, не разобрать. Но оно шевелится.

— Так это животное? Ничего не пойму, говори яснее! — все больше раздражался поляк.

— Работайте, я посмотрю, — Макмиллан надвинул капюшон на лоб. — Пошли, горе-разведчик!

Мощные окуляры бинокля неторопливо обшаривали неподвижную ледяную пустыню.

— Ну, и где?

Пораженный Бак растерянно оглядывал горизонт.

— Там только что что-то было, клянусь тебе! К юго-востоку, на десять часов.

— Ага, а я сегодня иду на концерт «Линнерд Скиннерд», — хмыкнул техасец, поворачиваясь к приятелю. — Опять, что ли, с бельгийцами…

— Во-он! — радостно заорал Бак, тыча пальцем за спину приятеля. — Вон та штука!

Мгновенно повернувшись, Макмиллан прильнул к окулярам, на максимальном приближении всматриваясь в указанном направлении.

— Я же говорил! — радостно выпалил Бак.

Поначалу разглядывающий вынырнувшую из-за белесой скалы штуковину Макмиллан подумал, что двадцать лет верой и правдой прослужившая добротная американская техника все-таки стала загибаться от времени. Но потом колыхающаяся черная масса, волокущая за собой внушительный черный ящик, наконец-то дала себя разглядеть.

Собаки. Да как много, не менее четырех десятков!

Осененный ужасной догадкой Рэнди медленно оторвал от застывшего взгляда окуляры, чувствуя, как душа трусливо уходит в пятки.

— Ну, что там? Не тяни! — поторопил изнывающий от любопытства Бак.

— Австралийцы, — одними губами выдохнул страшное слово Макмиллан.

— Австралийцы? Что-то они зачастили. Снова кулаки зачесались? — с притворной воинственностью попытался пошутить Бак, на самом деле перепуганный донельзя.

— Дуй на базу, поднимай общую тревогу! Вот держи, откроешь мою спальню, в сейфе ключи от оружейной, выгребай все подчистую, от огнестрела до дубинок. И предупреди парней на базе.

— Но раньше мы и без шумихи давали им отпор.

— В этот раз соседей серьезно приперло, — севшим голосом ответил Макмиллан, снова поднимая бинокль. — Они притащили трактор.

Под баррикады пытались приспособить все, что попадалось на скорую руку, — в основном столы и пустые топливные бочки. Пока растревоженные и наспех вооруженные люди возводили укрепления, австралийцы неумолимо приближались, и вскоре стало возможно их как следует разглядеть.

Более сорока скалящихся на колючем ветру собак, добытых в регулярных набегах на соседей (среди которых Макмиллан разглядел пропавшую вчера упряжку с «Новолазаревской»), волокли за собой подпрыгивающий на сугробах, облегченный трактор «Голиаф» с большим ковшом, заканчивающимся удлиненными клыками. В тракторе устроились несколько бандитов. На лишенную кабины махину, украшенную хлопающим на ветру флагом с двумя скрещенными бумерангами, взгромоздились несколько вооруженных топориками головорезов. За двести метров до баррикады, за которой уже дежурили вооруженные люди, кортеж остановился, и от него не спеша отделился человек, лицо которого частично закрывал рупор громкоговорителя.