Дмитрий Глуховский - Последнее убежище (сборник рассказов)

Тихон стоял напротив широкой полоски реки, начало и конец которой терялись где-то вдали. Ледяная вода штурмовала берега, вгрызалась в насыпи, шипела пеной, несла по течению покрытые снегом небольшие островки. Бегущие подо льдом струи мутной воды то ныряли куда-то вглубь, то вновь оказывались на поверхности, разбегаясь по сторонам. На противоположном берегу с трудом различались очертания какого-то корабля, накренившиеся высотные краны и серое промышленное здание со словно вырванным чьими-то гигантскими челюстями фрагментом крыши.

Боясь оступиться, Тихон начал спускаться со склона к любопытной конструкции, протянувшейся через реку: но всей длине понтонного моста тянулись башенки причудливой формы, покрытые слоем лишайника. Старик старался ступать как можно тише, но звуки шагов глухо отдавались под ногами — вздувшийся от кислотных дождей металл проседал даже под невеликим весом его сухого тела.

Стоило Тихону пройти полпути, как воздух прорезал истошный вой. Старик стал судорожно оглядываться, пытаясь зацепить взглядом нечто огромное и ужасное. Никого… Однако вой повторился, теперь уже заметно ближе. Тихон замер на месте. Бушевал ветер, бросая в лицо ледяные хлопья снега, неприятно покалывающие кожу, и шатая болтающиеся на воде понтоны.

Невидимка появился внезапно.

Прорезав плотную белую пелену, на свет вынырнуло существо, предком которого, вероятнее всего, были рыбы. Издали исполин напоминал подводную лодку. Огромная конусообразная пасть, поросшая тиной, при каждом вопле раскрывалась, являя бездонную глотку. Огромный гребень-нарост на спине нервно колыхался, плавники энергично скребли по корке льда. Несмотря на внушительные размеры, исполин мчался по воде, по пути подминая под собой лед. Вот он хлестко ударил могучим хвостом по воде и вновь издал протяжный вой.

Старик встрепенулся и побежал по мосту в сторону спасительного берега так резво, что сам удивился своей прыти. И все же годы брали свое: с каждым шагом ноги наливались свинцом, дыхание сбилось, а меж тем существо уже подобралось к мосту опасно близко.

«Неужели идет напролом?» — пронеслась мысль. Словно в подтверждение этому, исполин, взревев, протаранил мост. Тот, не выдержав чудовищного натиска, сложился пополам, с жутким скрежетом взметнулись секции и с громким всплеском ушли под воду где-то позади Тихона. Понтоны, лишившись воздуха, один за другим скрывались под бурлящей водой и опускались на дно. Почувствовав, как твердь уходит из-под ног, Тихон перепрыгнул на следующую секцию, еще и еще раз. Тем временем водяной монстр, вновь показавшись из воды, медленно заходил на второй круг.

И вот, когда до берега осталось всего ничего, что-то мощное и стремительное ударило в боковую часть моста. Понтон в агонии затрясся, Жаркая о песчаный берег железным днищем. Стоявшая у причала баржа стремительно поднялась в воздух, словно внезапно обрела крылья. Старик почувствовал, что тоже летит вперед, окатываемый ледяными брызгами, и в следующий миг тяжело рухнул лицом в сырую снежную кашу, приготовившись к неминуемой гибели.

За его спиной раздалась сперва серия коротких, режущих сердце звуков, потом грохот и жалобное верещание. Обернувшись и кое-как прочистив залепленные снегом глаза, Тихон обомлел: в считаных метрах от него бился в агонии водяной монстр, судорожно колотя плавниками-конечностями и пытаясь высвободиться из-под накрывшего его корпуса баржи, острым краем проломивший хитиновый панцирь на голове чудища. Старик, совершенно обессилев, откинулся на спину, давясь слезами от радости и пережитого ужаса одновременно. Передохнув несколько секунд, он пополз вперед — как можно дальше от погибающего чудища. Прогнав ледяной воздух по легким, Тихон в который раз обжег больное горло, осторожно перекатился на спину и надолго закрыл глаза, теряя сознание от усталости.

Он еще долго лежал вот так на снегу, не замечая ни лютого мороза, сковывающего промокшую одежду, ни жалобного стона, переходившего во влажный хрип, который издавала чудовищная рыба, пытаясь если не освободиться, то хотя бы добраться до реки….

Когда старик вновь с трудом разлепил смерзшиеся веки, уже смеркалось. Лучи уходящего солнца играли морем красок, отражаясь от успокоившейся водной глади. Старик кашлянул в кулак, кинул мимолетный взгляд на небо…

Перечеркнув весь небосвод, разбросав по сторонам десятки звезд, в чернильной пустоте виднелась мутная, белесая полоса. Она извивалась, словно змея, проскальзывала меж ярких капель светящихся мелких точек, постепенно растворяясь в бездонной чаше темно-светлого неба. А еще она что-то напоминала Тихону.