Дмитрий Глуховский - Последнее убежище (сборник рассказов)

Три крупных крылатых особи заходили на караван справа, из-за дальних разрушенных зданий бывшей 2-й Владимирской. Караван сейчас находился на открытом месте, переместиться в укрытие не успевали, да и не осталось рядом укрытий — поодаль глядела пустыми глазницами окон бывшая школа, стены до уровня второго этажа, без крыши; вряд ли она смогла послужить людям серьезной защитой от такой напасти. А значит, бой чудовищам следовало дать здесь.

Клацая клювами и ловко уходя от пуль, гигантские твари летели над потенциальной добычей. Вот ушли за 1-ю Владимирскую, развернулись над лесом.

— Беречь патроны! — проорал Мореман. — Не пугать, бить точно по цели!

Птеры приближались. Макс прицелился. Короткая очередь — и голова монстра взорвалась, а тело, кувыркаясь в морозном воздухе, заворачиваясь в собственные, уже бессильные крылья, пронеслось мимо караванщиков (люди прянули в стороны) и грохнулось на шоссе, снеся несколько припорошенных снегом ржавых остовов автомобилей.

— Пошла на полную… — пробормотал Макс и оскалился.

Два других летуна разошлись в стороны (из стрелявших в них караванщиков ни один не попал в цель), вновь промчались над людьми и пошли на третий заход.

— По моей команде!!! — заорал Мореман. — Раз! Два! Три!

Лапы чудовищных созданий с огромными когтями на сей раз были вытянуты вниз на всю длину, будто выпущенные шасси заходящих на посадку самолетов, — птеры готовились схватить добычу. Но теперь стрелки ударили слаженно, одному монстру изрешетив крылья, а другого разрубив очередями практически пополам.

Макса раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ему хотелось рассмотреть во всех подробностях этих величественных монстров, обитателей верхнего мира, и потратить на это столько времени, сколько захочется. С другой — он не мог позволить себе подставиться перед Мореманом и его людьми, показав, что впервые в жизни столкнулся с птерами, а попал в одного из них столь мастерски лишь потому, что просто хорошо стреляет по движущейся мишени, и неважно, бежит она или летит (так уж вышло, стрелковый талант — он или есть, или напрочь отсутствует). И если он сейчас сунется к птерам, это может насторожить, вызвать вопросы, домыслы и догадки. Мореман — не дурак…

Но удержаться было трудно. Как бы невзначай Макс двинулся к поверженным хищникам, стараясь вести себя как можно естественнее, участвуя в общей беседе с караванщиками — а некоторые из них также любопытствовали: один пытался поднять тяжелое крыло, другой заглядывал в пасть и в полном восторге что-то объяснял остальным жестами…

Макс в очередной раз испытал потрясение. Во время налета он был собран и деловит, сконцентрирован на задаче. В полной мере осознание того, кем является побежденный враг, пришло лишь теперь. Перед ним распростерлись настоящие цари нового мира. Мало найдется существ, способных противостоять такому сопернику Викинг ощущал нечто вроде смутной внутренней гордости: впервые столкнулся — и не спасовал.

Мореману было не до него. Быстро приняв решение не обдирать убитых птеров (здесь, на открытом месте, в опасном районе, на это уйдет слишком много времени, а главное — сил, которые понадобятся караванщикам на переход, а то и, того гляди… кто ведает, что там у Сохатого на уме?) — он покрикивал и собирал караван. Нашлись упрямцы, не желавшие расставаться с добычей, которая могла принести неплохие барыши: в иных колониях, особенно за пределами Москвы, шкуры птеров стоили недешево. Но Мореман умел разговаривать со своими людьми, приводя по-настоящему убедительные доводы. Иначе не быть бы ему главным караванщиком со стажем, одним из самых уважаемых — на некоторых станциях его ставили выше Джедая, которого высоко ценил сам Мореман. Вот и теперь нужные слова нашлись, порядок бы восстановлен.

Так что на гипотетически странное поведение Викинга внимания никто не обратил… Точнее, почти никто.

Караван пер вперед энергично и мощно. Больше реальной опасности на пути не встречалось, и Макс думал, что знает, почему так: люди напитались угрозой и силой во время схватки с летунами и теперь двигались на этой волне. А верхние обитатели, скорее всего, отлично чувствуют подобные вещи и стараются вовремя убраться с пути столь серьезного противника подальше.

Макс осматривался, стараясь делать это незаметно, естественно. В этом районе города он не бывал и до Катаклизма, а если и проезжал когда — в памяти не отложилось. Он не уставал поражаться новому миру и собственному восприятию его. Конечно, человеку здесь места нет… и еще долго не будет.