Дмитрий Глуховский - Последнее убежище (сборник рассказов)

То, что видел Макс своими глазами теперь, стоя на разбитом, вздыбленном асфальте у станции Перово, серьезно меняло его мировосприятие. Мир мертв, но он огромен; за годы жизни под землей Макс успел забыть, насколько необъятен, страшен, но, тем не менее, привлекателен мир наверху — даже такой, искореженный и порванный войной, радиацией. Куда ни кинешь взгляд — везде простор; в душе, где-то рядом с болью от осознания безвозвратной потери, рождалось нечто, похожее на восторг, который не могли сбить ни виды причудливо-уродливых остовов разрушенных зданий, ни серо-голубой снег под ногами, ни мрачное, свинцовое небо над головой (прав был Савушка, какое там солнце!), ни мутировавшие растения вокруг. Мир мертв… Но черт возьми! Как невозможно, потрясающе он огромен и просторен!!!

— Викинг, не расслабляться, — сказал Мореман, подходя. — Вводную пропустишь.

Главный караванщик в несколько скупых фраз обрисовал маршрут:

— Делаем крюк. Двигаемся по Зеленому проспекту к Шоссе Энтузиастов. Там встреча с… коллегами. Все помнят, надеюсь. Нужно успеть до ночи, так что пошевеливайтесь. Максимальное внимание при переходе через границу бывшего малого кольца эмжэдэ — в прошлый раз нарвались гам крепко, больше не хочется. Встречаемся с караваном Сохатого, решаем дела, ночуем в Графских развалинах, а завтра прем в область, как и планировали. Всем все ясно? Вопросов нет? Двинули!

Караванщик ошибался: вопросы — хоть и не к нему — возникли у Макса. Вопросы, основанные на непонимании и замешанные на тревоге. О походе в глубь города и, как следствие, потере целых суток, в метро не было сказано ни слова. Значит ли это, что его, Максово, руководство, не было посвящено в детали маршрута? Про малое кольцо МЖД наслышан был и он: в разных его районах устраивали засады мародеры и мутанты («Как они территорию-то поделили?» — бывало, недоумевал Трошин); караваны, имевшие неосторожность попасть в такую засаду, выходили из боя с большими потерями. Или вообще не выходили… Но что за важная встреча с… коллегами, заставлявшая проходить через столь небезопасные места?!

Савушка крутился рядом: то ли своим почином опекал попутчика, то ли получил приказ босса приглядывать.

— А вон гляди, Викинг, — вполне по-свойски, на «ты» обратился он и показал рукой направо, в сторону серого, покосившегося и обгоревшего, заросшего зеленью остова здания без крыши. — Бывшая районная управа. Перед войной здесь размещались Кадастровая служба и Мосприватизация. Народу всегда толклось!.. Офисные ребята, все сплошь в костюмчиках и при галстуках, машины иностранные… А на той стороне был ресторан «Рио Гранде» — кормили вкусно, хотя и дорого… Сейчас, видишь, и следа не осталось.

— Откуда все знаешь? — сухо спросил Макс. — Никак, помнишь?.. Тебе годов сколько?

— Тридцать два. Да я жил тут, неподалеку, в подвале за зубной поликлиникой. Во-он мой дом!.. Нет, отсюда не видно, скоро мимо протопаем, тогда покажу. Долго жил. А старики рассказывали. Потом-то меня Мореман выменял…

Сказал — и будто себя за язык поймал, тут же усеменил вперед, обогнал нескольких караванщиков. Макс перехватил бешеный взгляд Моремана, брошенный в их сторону.

«Вот профессионализм треклятый, — сказал себе Макс. — Одно неосторожное слово глупого пацана — и все на свои места встало».

Позади остался перекресток Зеленого проспекта со 2-й Владимирской улицей. Макс прибавил шагу, поравнялся с главным караванщиком.

— Молодец, — сказал он, не глядя на Моремана. — Осторожный. Кто еще знает, что караван ваш — дикий?

Даже не сбавив шага, караванщик проговорил:

— Ты, Викинг, мускулами не играй. Кому надо — в курсе. А мы, если на то пошло, и не дикие.

— Ну? А какие же?

— Полудикие. Серые. Людьми не торгуем. Так, по мелочи… бутлегерство…

— Грибочки, трава, — продолжил Макс. — Наркотики. Кроме того…

Он не договорил, но по тому, как дернулся Мореман, определил, что они друг друга поняли. И еще пришло в голову Максу, что не зря Рохленко с Мирабовым отправили его в поход именно с этим караваном. Как боец Макс — единица ценная, в непростом вояже пригодится… Значит, есть у шефов интерес к делам Моремана… Ох, запутано все…

— Серые, бурые… Я не художник, в оттенках ваших разбираться, — сказал он, — а только терпеть вашего брата ненавижу и, кабы не задание…

— Воздух!!! — завопили сразу несколько глоток с хвоста каравана; мужчины уже бросали на землю мешки, кофры, канистры, чемоданы, хватались за оружие, вздергивая его стволами вверх.