Константин Мзареулов - Возвращение в Полночь

— Нет денег на глупости. Еле-еле на прокорм хватает.

— Ну да! — заныл Макс. — Сами говорите, что хорошо зарабатываете, а еще грант есть и от гонорара кое-что осталось.

Увы, даже при наличии гранта семья Ирсановых с трудом тянула от получки до получки. Жизнь на Земле оказалась намного дороже, чем они могли представить.

Вероника принялась внушать: мол, все деньги уходят на выплаты по кредиту за отсек, в котором они живут. Махнув рукой, Марат проворчал:

— В следующем месяце сможем потратить сотни четыре на одежду.

— Глупости! — возмутилась жена. — Не хуже других одеты.

— Хуже, — сурово произнес Аль.

Разговоры такого рода надоели до невозможности, но ничего поделать старшие Ирсановы не могли. Как жили на грани бедности, так все и осталось — что на Гермессионе, что на Земле.

Без аппетита дожевав разогретую порцию рыбных тефтелей с овощами, он встал и натянул куртку. Жена сказала в спину:

— Будь осторожнее в коридоре. Вчера на этаже опять поножовщина случилась.

Кивнув, глава семьи шагнул к двери. Дети тоже засобирались — до начала уроков оставалось совсем немного, но школа была рядом — в том же здании десятком этажей ниже. Аль пробубнил традиционное:

— Чем толкаться в трамвае, лучше бы машину купили. Но вы же снова скажете, что денег нет.

Дом в полсотни этажей вмещал до десятка тысяч жильцов. Вентиляторы гнали по коридорам струю свежего воздуха, и этот поток будто подгонял толпу горожан. Люди здесь постоянно спешили, толкаясь в лабиринте переходов, теснота которых ностальгически напоминала родной Гермессион.

Партизанск рождался в спешке, потому что сороковые были голодным временем демографического, экологического, энергетического и еще хрен знает каких кризисов. По всей Северной Азии развернулось строительство городов, чтобы разместить и обеспечить работой почти сотню миллионов людей из задыхавшейся от перенаселения Европейской России.

Три миллиона славян и почти миллион пришельцев из Туркестана и Китая возвели посреди тундры жилые дома и промышленные предприятия. В предпоследнем десятилетии прошлого века в месторождении Анкалым кончилась нефть, но пока оставались уголь, железная руда, бокситы и еще четверть таблицы Менделеева. Шесть миллионов жителей Партизанска добывали и перерабатывали сырье, отправляя готовую продукцию в соседние области.

Глобальное потепление смягчило климат Сибири, и за летний период сельские компании успевали собрать урожай, которого почти хватало, чтобы прокормить горожан. Атомные реакторы и ГЭС, рудники, металлургические комплексы, машиностроительные заводы — здесь было много работы, но на всех ее не хватало.

Машинально сворачивая в нужные ответвления, не обращая внимания на полные неприязни взгляды безработных и бродяг, Марат спустился на двадцатый этаж, где располагалась станция. Поезда следовали по внешнему кольцу с минутными интервалами — не зевай, и место найдется.

Посторонившись, чтобы уступить дорогу выходящим, Ирсанов втиснулся в вагон, двери захлопнулись, и поезд — иногда его называли архаичным словом «трамвай», побежал по тоннелю. Большая часть пути лежала в прозрачной трубе, соединявшей пару соседних домов. В эти моменты становились видны выстроившиеся аккуратными шеренгами здания, заснеженные парки и замерзшая река внизу, а также белое поле и лес вдали. Над лесом летали воздушные машины, но были они очень далеко, поэтому казались крохотными, и Марат не смог определить их тип.

Потом трамвай снова нырнул в дом, пробежал, тормозя, мимо пешеходных дорожек и остановился на станции. Открылись дверцы, выплеснув из вагонов волну пассажиров, и на место выходивших немедленно ворвались новые.

Что ни говори, дети правы: собственная авиетка куда удобнее. Только не решался он тратить деньги на такую роскошь. Хотя поговаривали, будто подержанную машину можно взять всего за пару тысяч.

Соблазн был велик: с самого детства Марат мечтал о собственной летающей тачке. Разрываясь между желанием и реальностью, он решил для начала записаться на курсы вождения, а там видно будет.

На этом раздумья о несбыточном прервались, потому что пришло время пересаживаться. Он поднялся в лифте на пять этажей, едва не угодил в грандиозную драку, но все-таки сумел проскочить на станцию радиальной ветки. Через три остановки Марат вышел из трамвая в доме-башне на городской окраине.

Дорога до университета — полкилометра через парк. Те, которые побогаче, добирались на работу по воздуху, а рядовые сотрудники топали пешочком под летящим с неба снегом. Было морозно, кристаллики замерзшей воды быстро покрывали очищенную роботами-дворниками дорожку, и подошвы ботинок хрустели по белому полотнищу.