Константин Мзареулов - Возвращение в Полночь

— Предусмотрительно! Он вернется, когда сочтет нужным.

— Если вернется, то не один, — предрек Одальфт Кухирдан. — С армией.

Гунады начали кричать: мол, напрасно радуетесь — вашу цивилизацию Зунг наверняка тоже посчитает несправедливой со всеми вытекающими для угнетателей последствиями. На это кланты ответили, что еще неизвестно, какое войско наберет Зунг Бассар — может, армия и флот Окланто понадобятся, поэтому бессмертный Освободитель закроет глаза на мелкие недостатки державы кентавров. Кроме того, продолжил Кухирдан, теперь агрессоры из Аунаго не посмеют атаковать Ивобзинг и Окланто.

— Означает ли это, что мы можем рассчитывать на помощь Окланто? — в лоб спросил Сандерс.

— В известных пределах, — уклончиво, как принято среди дипломатов, ответил Одальфт Кухирдан. — Скорее всего, мы не допустим карательных акций против Земли. Но Техно-четыре вы получите не раньше, чем мы окажемся в единой державе.

Сат добавил, что землянам не стоит на многое рассчитывать. По его словам, успехи человеческой науки были не столь уж велики: нанотехника и антивещество — мелочь, а выход из тупика лежит совсем в другом направлении. Чахель поддержал археолога:

— Хочешь хороший совет? Забирай семью и возвращайся на Гундайру. Мы тебя простим, а здесь тебе не жить.

— Не вижу причин для бегства! — возмутился Марат.

— Глупый ты, — печально произнес Джир. — Даже жаль тебя. Наверняка ведь уже начались разговоры: дескать, ты — новый пророк или как это у вас называется… В общем, вернулся со сдвигом в мозгах, но привез свободу и знания.

Только скоро станет ясно, что твоя память пуста, и тогда половина человечества провозгласит тебя злым демоном

— Поглядим, — буркнул Ирсанов.

Сандерс тоже собирался возразить, но Джир уже шел к дверям и говорил на ходу:

— Мы даем такую религию всем слаборазвитым культурам. И если нужно, наша агентура всегда может кого угодно обвинить в самых страшных грехах.

Гунады вышли из комнаты, и только Джир, задержавшись, сказал почти равнодушно:

— Моя экспедиция задержится в Солнечной системе на несколько дней. Будем изучать обломки кораблей, уничтоженных Зунгом. Перед возвращением я тебя навещу. Если захочешь, заберу с собой.

Произнеся по-гунадски церемонные формулы прощания, археолог покинул особняк. Вслед за гунадами ушли и кланты. Провожая взглядом инопланетян, Ирсанов подумал: «Может, они действительно неплохие существа? Может быть, в самом деле не желают нам зла? Но их цель — не выпускать нас из Техно-три, а потому они — наши враги».

После обеда он рассказывал о месяцах, проведенных на Старших Мирах. Видеокамеры записывали его речь и мимику, а сотрудники спецслужб внимательно слушали, изредка задавая наводящие вопросы. Завтра, проанализировав отчет возвращенца, они подготовят новые вопросники, на которые Марату придется отвечать, дополняя картину важными штрихами.

Ирсановской семье разрешили присутствовать, и Вероника с детьми, устроившись в уголке, почтительно внимали его повествованию. Марату приходилось аккуратно подбирать слова, излагая удобную для себя версию путешествия. О некоторых событиях не стоило рассказывать при семье, о других он просто забыл, еще многое считал необязательным говорить государственным служащим: люди они, вроде, неплохие, но работают на правительство, продавшееся пришельцам. Так что, если умолчишь кое о чем, спокойнее жить будешь.

Вот так и пишется история — в чем-то стыдно признаться, о чем-то сказать опасно, еще что-то забылось. Стоит ли удивляться, что в науке о прошлом так часто случаются удивительные открытия на грани сенсации…

Отпустили Марата лишь поздно вечером, порадовав обещанием заглянуть на следующий день. Когда посторонние покинули коттедж, Вероника, вопреки ожиданиям, не разразилась причитаниями, но сказала совершенно спокойно:

— Все к лучшему, мальчики. Отец вернулся, на жизнь хватит, а что забыл физику — не страшно, перетерпим.

— Обидно же, — мрачно сознался Марат. — Ведь так старался, а добился совсем не того.

— Ладно уж. — Жена села рядом, положив голову ему на плечо. — Были неудачниками, и останемся. Деньжат заработал — и то хорошо.

Он сварливо напомнил:

— Я еще стану представителем Намнуну, буду координировать экспансию в соседние системы.

— Так это же замечательно! — обрадовалась Вероника.

— Нет, — он покачал головой, стиснув зубы. — Это просто приятно. Замечательно было бы, чтобы память вернулась.