Александр Прозоров - Воля смертных

— Мы строим и взрываем.

— Мы познаем и запрещаем.

— Мы бурлим и тухнем.

— Но мы делаем это сами!

— Переживая наши чувства со всей яркостью!

— И если терпим беды…

— …то только по своей глупости.

— И мы не хотим стать безвольными покорными овцами при богах…

— …сколь великими…

— …мудрыми…

— …и заботливыми…

— …они бы ни были.

— Мы предпочтем жить вольными в грязи, чем рабами в бархате! — наконец закончила свой двухголосый монолог Геката. — И именно поэтому мы с челеби скорее умрем, чем позволим тебе разбудить твоего бога.

— Разбудить бога? — Нуар посмотрел сперва на одну, потом на другую ипостась. — Да я и не собирался этого делать!

— Ч-чего-о?!! — подпрыгивая на месте, забулькал кровью Варнак, все еще не способный связно говорить.

— Ты лжешь!!! — Сразу обе ипостаси подскочили к Шеньшуну.

Тот было вскочил, взмахнул клинком, но тут же получил от одной толчок открытой ладонью в лицо, а от другой подсечку и упал назад.

— И перестань размахивать своей дурацкой железякой! — Богиня перехватила руку и вывернула клинок из его кисти. — Ты не собираешься оживлять бога? Почему?!

— Вы знаете, дамы… — чуть ли не размазанный по скамейке, ответил нуар. — В вашем мире меня разбудили всего год назад. За это время в меня стреляли из ружья, из пистолета и автомата, из снайперской винтовки и крупнокалиберного пулемета, за мной охотились с вертолетов и на бронемашинах, в меня кидали гранаты и травили газами. Я отвечаю за судьбу своего бога, и этот безумный мир не кажется мне достаточно безопасным, чтобы приводить его сюда.

Ипостаси переглянулись, чуть отступили, и Шеньшун смог продолжить:

— А еще я смог узнать про железные танки и бронетранспортеры, про атомные и вакуумные бомбы, про самолеты, сбрасывающие десятки тонн смерти с такого расстояния и такой высоты, что разум пилотов окажется неподвластен даже моему могучему богу. Узнал про устройства для истребления, которые вообще не имеют внутри людей, а убивают всех подряд по своему разумению или следуя командам с другой стороны земного шара. Мой бог велик, он проснется, чтобы повелевать. И я очень опасаюсь, что, если кто-то из здешних мелких правителей испугается за свою власть, он неминуемо погубит господина одним из многих тысяч придуманных вами способов, половина которых неуправляема даже вами самими. Неужели вы думаете, что я подвергну жизнь бога столь огромной опасности?

Геката переглянулась снова, пожала всеми четырьмя, а может — и шестью плечами.

— Звучит убедительно, — признала «лягушонка».

— И что же ты, теперь навсегда оставишь своего бога погребенным? — спросила толстуха.

— Почему навсегда? Лет на двести. Ну, может статься, на три века. Что изменит эта жалкая отсрочка для бога, спавшего в скале сто тысяч лет?

— Ты не мог бы развернуть обоснование для своего оптимистичного прогноза? — ласково потеребила его волосы юная ипостась богини.

— Могу, — кивнул нуар. — Я много общался с доктором Истландом, а он очень умный, образованный, эрудированный ученый. Так вот, доктор уверен, что ваша цивилизация вскоре исчезнет. Люди вашего мира отвернулись от христианства и науки, они перестали рожать детей, они отреклись от своих убеждений и от труда, они отдают свои отчины и законы чужакам. Сколько сможет прожить ваша цивилизация, если перестанет делать открытия, строить новые заводы и механизмы? Кто будет в ней жить, если новые люди перестанут рождаться вовсе? Через две сотни лет весь ужас современности исчезнет без следа. Не будет ни бомб, ни пулеметов, ни танков, ни авиации, ни пушек, ни дальномеров. А только луки, стрелы и деревянные щиты. И тогда великий бог сможет в полной безопасности встать из усыпальницы и явить смертным свою волю.

— Насчет деревянных щитов ты, пожалуй, переборщил, — задумчиво ответила «лягушонка».

— Но вот атомную энергетику, высокоурожайные продукты и передовую медицину смертные и правда требуют запретить уже сейчас, — добавила толстушка.

— Но ты рано обрадовался.

— Спады и застои случались и ранее.

— А стоны про спад рождаемости я слышу уже триста с лишним лет!

— Я попал в ваш мир всего год назад, — не стал спорить Шеньшун, — и еще очень многого не понимаю. Но после общения с доктором Истландом мне показалось, что я не единственный нуар в вашем мире. Кто-то, очень похожий на меня, которого Кристофер называет «Отец Лжи», сознательно уничтожает ваш мир, устраняя из него опасные для древних богов вещи. В «Отце Лжи» нет магической силы или великой власти, он не бог и не мудрец. Но он хорошо чувствует, когда и что нужно говорить людям, чтобы они занимались самоуничтожением, веруя, будто творят добро и направляются в лучший мир. Если убедить людей отказаться от религии, которая привела их к успеху, от обычаев, которые привели их к успеху, от правил и законов, которые привели к успеху — то что случится с достижениями цивилизации? Они развеются, как дым! Каждый из маленьких шажков на этом пути кажется безопасным и даже правильным — но вот только в конце длинного пути находятся лапти, стрелы и копье. И когда этот путь завершится, наступит эра богов!