Александр Прозоров - Воля смертных

Телефон сухо щелкнул — оказывается, женщина его всего лишь сфотографировала.

— Думаете, историю удастся замять? Полиция, судьи и прокуратура прикормлены? — Варнак покачал головой. — Я скину эти файлы совсем в другое ведомство и совсем в другом месте. — Он достал визитку полковника Широкова и протянул хозяйке. — Можете позвонить и пожаловаться на произвол их сотрудника. Уверяю вас, Алла Альбертовна, контора не станет заморачиваться вопросами подчиненности и территориальной принадлежности, когда есть возможность добавить галочку в графе раскрываемости. Борьба с коррупцией ныне в большой моде.

— Мой маленький дурачок! — Первая леди упала на диван и вальяжно на нем развалилась. — Мне глубоко плевать, какую крышу ты себе организовал и как можешь напакостить. Если бы ты хотел это сделать, то уже мчался бы к хозяину, задравши хвост. Но ты пришел сюда. Ты не хочешь меня сдавать, ты хочешь меня шантажировать. Я тебе нужна на свободе — живой, богатой и здоровой. А вот ты мне — нет. Ибо шантажисты — это такая мерзость, что, стоит дать им хоть копейку, они потом будут, как клопы, сосать кровь до бесконечности. Шантажистов нужно давить. Сразу, без промедления. Или думаешь, ты такой первый в моей биографии? Я занимаюсь политикой половину своей жизни, турист, и ты даже представить себе не можешь, какие угрозы мне довелось выслушать и какую боль перетерпеть. Поэтому беги. Беги как можно дальше и быстрее. Ты еще можешь успеть… Хотя подожди. Если принесешь мне с кухни, из холодильника, бутылку минералки, я даже подарю тебе два часа форы. Устала, знаешь ли. Ноги гудят.

Для женщины, оказавшейся в большом пустом доме наедине с незнакомцем, который вдвое шире ее в плечах и на голову выше, Алла Альбертовна держалась не просто достойно. Она оставалась королевой несмотря ни на что. И это внушало уважение.

— Одну минуту! — Выдернув из порта свою флешку памяти и спрятав в карман, Варнак сходил на ту половину дома, где, по евростандартной моде, в большущем зале была сделана просторная трапезная с барными стойками, широкими мраморными панелями и массой хромированных механизмов непонятного для бывшего спецназовца назначения. Однако холодильник он определить сумел, достал из него бутылку «Оболонки» с запахом лимона. От стойки принес большой фужер, вытряхнул в него немного льда, залил водой почти до краев, вернулся к дивану и, опустившись на колено, протянул бокал даме.

Хозяйка хмыкнула, пригубила, фыркнула:

— Ух, какой холодный! — Она отпила несколько больших глотков, откинулась на спинку, посмотрела на гостя через поднимающиеся пузырьки. — Пожалуй, турист, ты не столь хамоват и вульгарен, нежели предыдущие клопы. Покой, холодная вода и мягкий диван были моей величайшей мечтой за последние три часа. Ты подарил мне три секунды рая. Так и быть, золотая рыбка. Если ты немедленно сотрешь все, что есть у тебя на карте памяти, и поклянешься своими ногами, что никаких копий больше нигде не сохранилось, я тебя прощу.

— Есть одна заковыка, Алла Альбертовна, — с сожалением вздохнул Еремей. — Четыре месяца назад вы утвердили перспективный план развития района, в котором запланировано строительство Верхнекорзовского водохранилища при реконструкции трассы «Могильное-Шишкари».

— О господи, опять про генпланы! — застонала мэр, закатывая глаза. — А ты уже начал казаться мне милым парнем.

— Вы помните этот проект?

— Да, помню. Там финансирование идет из федерального центра на восемьдесят процентов, начало работ запланировано на две тысячи четырнадцатый. И чего ты хочешь? Долю? Заказ? Подряды?

— Двести восемьдесят гектаров водного зеркала! Будет затоплено сто двадцать гектаров соснового леса, столько же пахотных земель, сорок га пастбищных земель, и помимо этого заболочено семьдесят гектаров сельхозугодий. Просто заболочено. Уровень воды будет слишком высоким для их обработки, но низким для любой иной деятельности — рыбоводства, туризма, отдыха.

— Выражайся конкретнее, чего тебе нужно?

— Я хочу спасти лес. И остальные земли тоже. Откажитесь от строительства плотины, Алла Альбертовна. Для поездок из деревни в деревню хватит и обычного моста.

— Ты хочешь сказать, весь этот цирк с вымогательством ты затеял, чтобы я не строила плотину? — подняла голову женщина. — Денег и контрактов ты выцыганивать не собираешься?

— Именно. Я защищаю интересы леса. Деньги меня не интересуют.

— Мало того, что ты шантажист, так ты еще и идиот, — вздохнула хозяйка. — Все вы, «зеленые», умом тронуты. Никогда не знаешь, что в следующую минуту выкинете и требовать захотите. Свалки делать нельзя — они природу загрязняют, мусор сжигать нельзя — дым воздух пачкает, перерабатывать нельзя — отходы токсичные остаются. Что же мне теперь, помойки в городе оставлять, пока все на улицах от смрада не повесятся? По-моему, вы хотите, чтобы люди сдохли все до единого. Зажарить нас живьем готовы, лишь бы травку никто не потоптал.