Анна Чащина - Бог со звезды

Мальчик сощурился и, ковыряя пальцем пластину перед собой, предался размышлениям. Келан знал историю своего появления на свет и теперь пытался понять, как лучше. Знать, что кто-то носил тебя под сердцем много месяцев, а затем выбросил на обочину дороги? Или что мог умереть гораздо раньше, очутившись в тазу?

Стоуш был в его жизни всегда. Мальчик знал: нельзя называть огромного, угрюмого силача, племя которого проживало далеко на юге, в пустынях талаври, отцом. Кто такой жевлар и чем зарабатывает на пропитание им обоим — тоже знал. Но никто не смог бы позаботиться о нем лучше. Эту уверенность мальчик принимал как данность. Келан не понимал многих вещей в силу своего возраста, но чувствовал: Стоуш защищает его от многих бед, в том числе и от чужой ненависти.

Из уроков приемного отца он усвоил, что у шантийцев нет друзей среди представителей других рас. Спасибо хотя бы за то, что селяне относились к пасынку палача с опаской, а не с презрением. Дразнить не смели. Опасения, что Стоуш откажет в помощи, случись беда, удерживали их от необдуманных поступков. Такова жизнь.

Это Келан тоже принимал как данность.

Отсидевшись и немного успокоившись, мальчик спустился с дерева и припустил обратно к дому.

Келан крутил головой во все стороны и при этом пытался не отставать от Стоуша. Гигант размеренно шагал, придерживая рукой заплечный мешок. Горожане сторонились жевлара, в глазах их таились страх и затаенное возбуждение. Страшное, оно всегда будит самые низменные страсти. Казнь — зрелище, которое вслух многие осуждают, но ни за что не пропустят.

Мальчишка тоже ловил на себе удивленные взгляды прохожих.

Они выглядели странной парой. Жевлар и шантиец. Палач и изгой.

Маленький и худой Келан быстро уставал, семеня за высоким, могучим отцом. Мускулистые ноги Стоуша выдерживали долгий путь без труда. Сгибающиеся назад в коленях, они позволяли при желании двигаться очень быстро. Широкая ступня с длинными толстыми когтями придавала дополнительную устойчивость при ходьбе или беге. Тем не менее палач не торопился брать ребенка на руки.

Бесконечные улочки и проулки, шумный рынок, наполненный торговцами всех родов и мастей. Узкоглазых, похожих на птиц, сентов с их посудой. Торгующих переливчатыми тканями катаринок, чья чешуйчатая кожа и шипящая речь напоминала о далеких предках ящерах. Многих-многих других — тау, кельдов…

Нищета бедных кварталов, вонь нечистот и гнилых продуктов, орущие попрошайки, торговки живой рыбой и скисшим вином. Дома купцов и знати, ароматы свежего хлеба, духов, власти.

Стоуш перевидал множество городов. Кейчат был лишь «одним из». Очередная работа.

Он снисходительно поглядывал на мальчика, чьи глаза блестели, как два кусочка солнечного камня, а думал о новых ножах и ремнях. О тех, чьи жизни скоро придется прервать, пока не вспоминал.

Здание тюрьмы для жевлара мало отличалось от любого другого, а вот Келан притих. Восторг его несколько угас.

Стоуш обычно оставлял мальчика под присмотром в гостинице или на постоялом дворе в том городе, где ожидалась работа. Хорошо оплаченная услуга гарантировала душевный покой обоим. В этот раз будет иначе. Стоуш счел возраст мальчишки вполне подходящим для начала обучения. Раз уж так сложилось, то пусть идет, как идет.

Оставив Келана с одним из стражников, жевлар спустился вниз. Ему должны были показать осужденных и зачитать приговор, из которого последует вид казни.

В одной из клеток сидел мужчина, в другой — две женщины. Шантийцы. Как их занесло в эти края, Стоуш не знал, а подробности его не интересовали.

Он подошел вплотную к прутьям.

— Я палач, — ответил Стоуш на незаданный вопрос.

Одна из женщин зарыдала, попытавшись закрыть лицо рукавом. Вторая — бледная, но спокойная, поднялась с кучи старой соломы, сваленной в углу, подошла ближе. Взялась руками за ржавые пруты и прямо посмотрела на жевлара.

— Ты убьешь нас?

— Я приведу приговор в исполнение.

— Зачем пришел? Мало разговора с судьями?

— Нет. Я всегда делаю так.

Она содрогнулась под его безразличным взглядом. А Стоуш думал о мальчике, сидевшем наверху, со стражей. О том, сможет ли маленький шантиец стать палачом? Сможет ли стать палачом, а не убийцей?

Женщина облизнула губы и грустно улыбнулась.

— Так зачем ты пришел? Неужели никакого покоя… до самого конца. — Она склонила голову, золотистые волосы упали на лицо, открывая шею. Стоуш увидел родимое пятно, похожее на изогнутый лук с наложенной на тетиву стрелой. — Ты ведь не исповедник? Или… и исповедник тоже? Выслушиваешь ли тех, кто стоит у порога смерти?