Ян Миклашевский - Куклы

Якушев слушал, как закипает вода в чайнике. Не согласиться с тем, что Михалыч даже в своей нажравшейся ипостаси говорит дело, он не мог. Рациональное зерно в рассуждениях почти пенсионера отвергать было сложно - всё же тот в жизни повидал поболе Артёма.

- Может, ещё как может. Ты же читал дела всех тех, кем сейчас эта часть укомплектована. Нет ни одного, по кому бы Аномальные не прошлись, и совершенно неважно, что по тестам и врачебным комиссиям у всех нормальные показатели. Ты думаешь, чего это у нас тут все настолько замкнутые и необщительные? А вот как раз потому, что на Большой земле на всех здесь находящихся смотрели как на ущербных, ожидая в любой момент чего-то такого экстравагантного. Отвыкли люди от доброго к себе отношения. Вот давай по головам посмотрим, кто здесь сейчас есть. Пятеро вояк, несколько подвинутых рассудком после разных нехороших ситуаций с различными нехорошими последствиями. С кабанчиками или Кровососами познакомились близко, но не настолько, чтобы фатально, или башкой, после попадания в "трамплин", приложились крепче, чем следовало. Тут всё просто и понятно: прописали курс реабилитации, вот только покажи мне того командира, который возьмёт к себе такого реабилитированного, особенно при отсутствии личного с ним знакомства. Приказы - приказами, но решающее слово в плане вопросов формирования кадрового состава на Аномальных уже давно закреплено непосредственно за самими командирами и является священным. Так что хоть обспускайся из столицы этими приказами и прочими указивками, но если командир говорит, что не возьмёт, то так тому и быть. Причём, ему даже причин для этого никаких приводить не надо. И это, я считаю, правильно, поскольку тут и более адекватные порой чудить начинают, а уж что эти выкинуть могут, так того ни один врач не предскажет, хоть тестами и обследованиями никаких проблем после реабилитации не выявлено. Несправедливо, антинаучно, но разумно и практично.

Михалыч, не прекращая качаться на стуле, достал сигарету из кармана своего замызганного халата, который, по виду, стирки не знал никогда.

- Смотрим дальше. У шестерых других вояк были различной тяжести попадания в пси-аномалии, откуда их вытаскивали волоком, скорее всего. Тут даже говорить не о чем. Ещё двое, кстати, наши с тобой собратья по несчастью - тоже пообщались с "контролёром". Что он им в мозгах навертел - науке то неведомо, но их теперь Неразлучниками зовут. Как близнецы друг без друга не могут. Кто у нас на очереди... ах да, ты наверняка слышал, как год назад угробилась комиссия где-то у Кордона, когда какой-то тамошний приезжий чин возжелал экскурсии на Аномальные. И что единственной, кто в той экскурсии выжил, была секретарша. Сам догадаешься, где она сейчас? Ведь по ней не скажешь, что ей сутки пришлось в искорёженной машине просидеть рядом с высокопоставленными жмуриками. А также тремя воронками под боком, которые машину ту поделить между собой не могли. Как новенькая теперь, вот только почему-то тоже здесь. И опять же, замечу, по тестам всё чисто. В сортир бы эти тесты спустить, так ведь других-то нет.

Дежурный оператор отправил пустой одноразовый стакан из-под лапши в мусорное ведро и снова уткнулся в мониторы своим мутным рыбьим взглядом. Якушев наполнял кружки кипятком. По дежурке разносился аромат дешёвого чая, плавали клубы вонючего табачного дыма.

- И вот так со всеми, - Михалыч курил, уставившись мутным взглядом в потолок, - кого тут ни возьми, даже из гражданских, у любого что-то подобное в биографии найдёшь: то просто климата местного не выдержал, то что-то весомее, а то и от Выброса плохо укрылся. И куда нас таких девать, что с нами такими делать? Для дурки показаний вроде бы нет, а к нормальным людям подпускать всё же боязно. Подозреваю, что именно поэтому нас всех сюда и собрали - хоть какая-то польза и демонстрация социальной ответственности, опять же забота об инвалидах. А там, глядишь, и до естественного отбора дело дойдёт. Психотстойник, скотобаза. Креативные они там наверху, заразы, с фантазией.

Не сказать, чтобы Артёма этот монолог Михалыча сильно удивил. Что-то неладное он заподозрил ещё с самого начала, в первые дни вступления в нынешнюю должность, когда знакомился с личными делами тех, кто попал к нему под командование - записи о прохождении курса реабилитации были у всех. Тогда Якушев, сопоставив написанное в своём личном деле со своим же самоощущением, не придал этому внимания, но теперь, после михалычевых рассуждений, ситуация обрисовалась в ином свете, и это Артёма не радовало, поскольку за боеспособность части в таком случае нельзя было бы дать и ломаного гроша, а впору было начинать отращивать на затылке глаза. На душе стало мрачно.