Игорь Недозор - Трилогия - Плацдарм, Гарнизон, Контрудар

А когда все будет закончено, они продержат любое войско, пока у них будут заряды.

Точнее, до того, как из Октябрьска подойдут бронемашины.

Но пока что коменданту приходится решать не только проблемы земляных работ и заполняемости пороховых погребов.

Город оказался на пути не только туменов Ундораргира, но и беженцев. Масса народу, согнанного с мест бушующей вот уже год войной, обосновалась тут - от караванщиков и купцов, которым война закрыла путь домой, до всяких сомнительных бродяг.

Это, само собой, не добавляло спокойствия в сильно разросшемся городке.

Словно вторя его мыслям, за окном послышались пьяные голоса, брань на незнакомом языке.

Капитан сплюнул.

Не только возможные лазутчики шараканов беспокоили коменданта. За "своими" тоже нужен был глаз да глаз. Беженцы, вымещая злобу на ближнем, задирали горожан. Те тоже в долгу не оставались. Так что по некоторым улицам стало опасно ходить. Не далее как три дня назад произошла грандиозная драка - два рода вспомнили старые обиды, и прежде чем вмешалась стража, было покалечено пять человек, один из которых вчера отдал душу своим богам.

В городе было неспокойно. Попахивало бунтом и резней. Конечно, конница степных союзников и латная пехота, вооруженная огнестрелками, бунт подавит. Но что толку, если у каждого растоптанного копытами или пробитого свинцом останется пятеро родственников и друзей? Накануне вражеского нашествия это будет означать лишь то, что тыл станет ненадежным.

Хуже всего, что никто толком не знает, что творится в городе. За все прошедшие годы Макеев не удосужился обзавестись нормальной сетью осведомителей. Да что говорить, никакой службы внутренней безопасности тоже не имелось. Была лишь разведка - в лице майора Костюка. А с тех пор, как он не вернулся с задания, так вообще словно слепые…

Так или иначе - напряжение в Сулкане было физически ощутимо. Двери домов, раньше не запиравшиеся, теперь закрыты, на улицах и в переулках появились деревянные рогатки, охраняемые угрюмой и неулыбчивой квартальной стражей из добровольцев, цены на рынках выросли, а половину таверн хозяева закрыли до лучших времен, ибо публика все больше такая, что предпочитает вместо платы учинить дебош. По улицам предпочитают ходить не в одиночку, да еще прихватив с собой, если не клинок, так хоть дубину. Что особенно бросается в глаза - стало почти не видно детей. Их не выпускают на улицу - пусть пока по домам посидят. А ведь в этом мире дети могут без опаски бегать буквально везде!

Отодвинув слюдяную пластину в раме из реек, Земсков выглянул в оконный проем.

Так и есть, кучка бродяг при свете маленького факела колотила в двери соседнего дома - двухэтажной лавки.

- Эй, есть в этой гнилой халупе красотки?! Выходите к нам, мы согреем вас лучше, чем ваши старые мужья! - заорал кто-то на ломанном всеобщем. - У них, небось, все корешки давно усохли…

"Напились, сволочи!".

Наплевать, конечно, что они ломились в дом, хозяева которого - семья ювелира, уже месяц как съехала в Октябрьск к родне. Но то, что дебоширы позволяют себе безобразничать рядом с казармами городской стражи, нельзя оставлять просто так.

И как назло сейчас он один - все в патрулях и на стенах.

Земсков сорвал с гвоздя трехствольную лупару - очередного ублюдка, вышедшего из Артмастерских. Приказом Макеева нормальное оружие было уже полгода как изъято из вспомогательных частей.

Черт, не стрелять же по ним из окна без предупреждения, как… душман какой-то! Он, в конце концов, второе, а если хорошо посмотреть, то и первое лицо в городе. Так что придется спуститься и призвать к порядку страдающую бессонницей сволочь.

Но пока он искал куртку, громилы, наверное, отбив все кулаки о ворота, продолжили путь, горланя какую-то песню…

Пожелав им скорой встречи со стражей, капитан бухнулся обратно на койку. Но лишь прикрыл глаза, как услышал какой-то шум наверху. Точно большая птица села на его крышу и теперь возилась там, устраиваясь на ночлег.

Он прислушался.

Точно - шум, вернее, тихой шорох и скрежет наверху, как будто кто-то осторожно ходит по крыше. Шаг, другой… Короткая перебежка, снова шаги. Нет, не птица. Какому-то придурку взбрело в голову посреди ночи забраться на крышу дома городского воеводы. Это уже не лезло ни в какие ворота! Не иначе они собираются повесить дохлую собаку или связанных за хвосты дохлых крыс - как третьего дня на помост глашатая перед ратушей!