Алексей Талан - Радуга

— Я сам раньше служил в Управлении, думаете, не узнаю?

Мы с Владимиром лишь переглянулись и развели руками.

— Браслеты у вас характерные.

Да и точно, небольшие и почти незаметные вставки, но опытный глаз сразу их вспомнит. У Владимира были длинные рукава — легкая рубашка белого цвета — а у меня бежевая футболка. Он задрал рукав и показал такой же:

— Вот, на память оставил. Конечно, не работает, но вспомнить всегда приятно, — он улыбнулся, — а станция работать не будет. Поступил сигнал о заложенной бомбе, вот и расследуем. Но судя по всему — сигнал был ложный. Взрывчатое вещество действительно найдено, но без взрывателя — так называемая приманка «на дурака». Ну, вот и все, — закончил полицейский — больше ничем помочь вам не могу.

Мы попрощались и пошли в сторону ближайшей станции метро. Теперь добираться придется часа четыре, в современном и комфортном, вагоне поезда, но все равно это не сравнить с полетом в воздухе на флаере. Когда, обойдя все запреты можно открыть кабину, вцепиться обеими руками в бортик, и свеситься вниз с отстегнутым ремнем — потому что с пристегнутым это не получиться. Конечно, так делать глупо, но в конце концом — за окном хоть вид получше.

До станции метро мы не дошли. Прямо на нас ехал, не разбирая пути, прямо по прогулочному тротуару под крики прохожих мусороуборочный комбайн. Небольшая компактная роботоризированная автоматическая машина. Правда весом около двух тонн — у нее внутри сразу и перерабатывающая установка и регенерационная камера. Полезная вещь для всего города. Сколько остались без работы. Машина ехала прямо на нас, и уйти куда-то было просто невозможно. Уж слишком неожиданно она появилась из-за поворота, уж слишком большую скорость она развила. Любой, даже имей нашу подготовку, дольше пяти секунд бы не прожил — уж слишком медленно может бежать человек. И тогда я сделал первое, что пришло в голову. Вот машина, напоминающая доисторический Камаз, только вместо шин — установки для воздушной подушки. Вот — Володя, смотрит на меня, он еще не заметил машины. Вот — прохожий — ему повезет, машина проедет всего в нескольких сантиметрах от него. Наверное, этот день он сделает для себя вторым днем рождением. По крайней мере, на его месте, я бы так и поступил. Я резко, но сильно ударяю Володю ребром ладони по плечу, намечаю очень опасный, калечащий удар в шею. Он профессионал и сразу же, на автомате, не успевая себя остановить, наносит мне ответный, мощный и должный сломать мне ребра удар, против которого поставить блок просто невозможно. И я шепчу, так быстро, как только могу: «Я — Закон». Нас мгновенно охватывает спасительная зона поля. Мне кажется, что я даже вижу, как машина проскакивает мимо того места, где мы только что стояли, врезается в деревья позади нас и затихает глухо урча. Кто сказал, что поле действия закона — это татами со смертельным исходом. Это в первую очередь место для того, чтобы можно было одуматься, сделать правильный выбор хотя бы тогда, когда тебе кажется, что ты на верном пути. Володя все понял очень быстро. Только хлопнул глазами, и сразу же сложил руки на груди в ритуальном жесте, и тоже самое сделал я. Последнее, что я заметил — это то, что у него было очень смешное кимоно. Бело-зеленого цвета с какими-то кисточками и украшениями — наверное, именно так я представлял себе восточного воина древности.

Домой мы добрались уже к утру. Больше всего я сейчас хотел — это лечь на кровать и заснуть. Правда, надо, наверное было доложить о случае на улице начальству, но мне не хотелось. Сделаю это днем, а сейчас — спать. У поворота мы распрощались, и я сказал, что позвоню ему завтра к вечеру. Владимир скрылся за углом, и я остался один. Я пошел домой через парк, иногда останавливался, и осторожно вдыхал ночной воздух. На небе бегали искорки спутников и совершающих посадки или взлеты космических кораблей. Когда человек научился летать, он вряд ли задумывался над тем, что однажды ему придется выйти в космос. Большой, и открытый. Мы шагнули вперед, забыв, что для начала надо было бы разобраться с Землей. Покрутив головой, и никого не найдя, мы сразу же, не думая, стали заниматься тем же, что и вчера. И я вот думаю, а что если мы просто плохо искали. Мы просто задохнулись от жадности, не в состоянии заметить что-то у себя под носом. И может быть случиться так, что когда мы опомнимся — будет уже поздно. Человечество будет не в состоянии сделать шаг вперед. Мы замрем на месте, и начнем медленно, но верно разлагаться.