Алексей Барон: Третье пришествие

— Люди?

— Да кто угодно. Грехи отпустим. Господь потом разберется.

— Деньги?

— Для начала — Резервный фонд президента. Но смотри, того… аккуратнее. Знаю тебя, казну не считаешь. А я — не Мороз-воевода.

— Аккуратнее, — это как?

— А это так, чтоб твой план не оказался дороже своей реализации, голубчик.

— Резервного фонда для реализации будет совершенно недостаточно. Это так, капля в море.

— Поэтому требуется определить источники долговременного финансирования. Для этого и собираю совбез. Ты тут пока не нужен. Ты собирай гениев, и ежедневно, — кровь из носу! — список самых неотложных мер — мне на стол. При этом учти, что все твои умные головы должны быть еще и немыми. Иначе эти вот головы зараз и поотрываю. Ваши выводы предназначаются только мне да Некумыкину. А не тем корпорациям, что захотят поживиться на конце света. Все понял?

— Ага. Особенно про отрывание голов.

— Тогда приступай.

— Мне потребуется штаб-квартира.

— Ну, это просто. Кое-кого недавно переселили в Матросскую тишину, поэтому в Зазаборье освободилось несколько вилл. Выбирай любую. И давай шевелись, ерзай, действуй! Советник по бацбезопасности… Как ни грустно, у тебя есть шанс оправдать свой титул.

«Бацбезопасность» — это он не оговорился. Точнее, оговорился не он. Так записала некая юная стенографистка. Извинялась страшно, я ее простил великодушно, но с тех пор разделяю горестную судьбу подпоручика Киже, хотя фигуру имею вполне осязаемую.

— Разрешите и мне отбыть? — спросил Туманян.

Тарас кивнул.

— Ну все, начинаю камлать, — сказал он, поднимая историческую трубку. — Анна Иоанновна, членов совета безопасности — ко мне. Всех, кто уже приехал. Остальных хоть из сауны вынимайте. Все визиты откладываются. Министра иностранных дел в Турцию не пускать, Некумыкин пусть прихватит свой портфель, а увольнение этого бонвивана из Центробанка, как его…

— Бумазей-Мурашкин.

— …отменить. Сейчас его порочные наклонности отходят на второй план.

— Точнее сказать, на задний, — вставила Анна Иоанновна по громкой связи.

Тарас хмыкнул.

— Бумазей-Мурашкин… Уже за одну такую фамилию расстреливать надо, — с особой ненавистью сказала Анна Иоанновна.

Я вспомнил, что когда-то ее предки служили в НКВД. Как по отцовской, так и по материнской линии.

В дверях Туманян пробормотал себе под нос какую-то фразу по-армянски.

— Простите? — не разобрал я.

— Надо бы взвеситься, — озабоченно сказал главный космический защитник, страдавший некоторым избытком «массы покоя», как он выражался.

— Не обязательно. Скоро килограммы посыплются сами по себе.

— А! Да, правильно. Черт побери, имеет ли теперь смысл заботиться о здоровье-то, а?

Я покрутил головой. Воротничок белой официальной рубашки показался очень тесным. Галстук давил на сонные артерии. В ушах шумело. Спина взмокла в том самом месте, где отпечатался двуглавый орел. И почему-то тошнило.

— Что, ущипнуть? — усмехнулся Туманян.

— А вас?

Генерал сокрушенно вздохнул.

— У меня уже синяки есть.

— Армению, может, и не зацепит, — без особой уверенности сказал я.

— Э! — Туманян махнул рукой. — Арарата у нас давно уже нет. Арарат сбежал за границу. Так что будем надеяться не на ковчег библейской постройки, а на ракеты российского производства. Сивухин!

— Я!

— Вези-ка меня, ара Сивухин, в штаб. Сам вези. Быстро вези. Так быстро, как ты любишь.

— А ГИБДД?

— А плевать на ГИБДД. Ставь мигалку.

— А с удовольствием, — бодро сказал Сивухин. — Черт побери…

Но глаза у него были невеселые. Почуял что-то парень. Должность адъютанта делает человека очень-очень проницательным. Это я по себе знаю.

…Удар, скрежет, кроваво-красное мигание ламп. Потом — мгновения растерянной тишины. Затем отработанная до автоматизма реакция:

— Доложить обстановку!

— Давление в отсеках нормальное. Сбоев в работе контролирующих систем нет.

— Наружный обзор!

Из корабля выросла штанга с широкоугольными объективами. Они показали весьма примечательную картинку. На лобовой поверхности основного модуля появилась длинная борозда, будто оставленная когтем дракона. Листы титана по ее ходу оказались смятыми, частично оплавленными, а в самом конце трека — еще и вывороченными наружу.

— Почему мы не теряем воздух?

— Внутренняя обшивка выдержала.

— Метеор прошелся по касательной.

— Повезло…

Включился компьютер.