Алексей Барон - Третье пришествие

— И что?

— Японцы астероид какой-то обнаружили. На эллиптической орбите.

— И чо? — внутренне сжимаясь, повторил я.

— Да так, ничего. Приближается. Па, а «чо» говорить неправильно.

Было слышно, как в прихожей тикают огромные напольные часы. Дима их выиграл в карты. И поскольку не знал, куда деть антикварного монстра, притащил его к нам. Монстр оказался большим упрямцем. Что бы с ним не творили, всегда показывал неправильное время. Трагически отставал на несколько минут.

— В тот раз Джимми крикнул богу stop it, — медленно сказал Баб.

— В тот раз все мы это крикнули, — сказал я. — Мы не могли иначе.

— Йес, все крикнули. Толко не знаю, правилно ли получилось. Мы не могли иначе, да. Но есть не толко мы. Тебе не кажется, кто-то все знал? Что мы не можем иначе? И захотел посмотреть, что с нами получаться будет в другом континууме.

Я пожал плечами. Разве был выбор? Миллиарды погибших… Да, теперь мы точно знаем, что существуют силы, которые гораздо могущественнее людей. И от нас они не слишком отстранены, могут вмешаться в любой момент. И что? По большому счету, мы и сейчас мало что можем противопоставить. Хотя старались ко второму разу подготовиться заранее.

— Нет смысла гадать. По крайней мере, десять лет мы выиграли.

— Десять лет — это не джек-пот.

Я еще раз пожал плечами.

— Нэсе Галя во-оду, — вдруг запела Варвара Степановна. — Коромысло гнэться… ну, девчоночки, чего не подхватываете?

— Бом-м-м, бом-м-м, бом-м-м, — прогудел монстр в прихожей. Подумал, добавил еще один бом-м-м и поперхнулся.

— Кто хочет водки? — спросила Алиса.

— Мнэ срочно надо лэтайт ту Вашингтон, — сказал Баб. — Как можно поменять тикет?

— Да бросьте вы это, — заявил Некумыкин, надевая фуражку. — Так низя. С нашими бабами не пропадешь. Правда, Ефим Львович? А за нэй Иванко як барвинок вьется… Шо там дальше?

— Не хотелось бы знать, — тихо сказала Алиса. — Шо там дальше.

— Надо, — не согласился я. — Кто хочет водки?

— Боммм, — отозвался монстр. Вроде бы, оптимистически.

Алиса молча налила в стаканы. Граненые, советские. Дизайн которых разработала лично скульптор Вера Мухина. Мы выпили не чокаясь.

В сухой вазе на подоконнике стояла южноафриканская иммортель, подаренная Алисе нашим знакомым пилотом из Дурбана. За окном качался фонарь. Зря я его повесил, наверное.

К нам опять заглянул Митрий.

— Эй, ветераны! Почему такие окаменелые?

— Да так, — сказал Фима. — Астероид не нравится.

— Мы разобьем этот безмозглый стоун.

— О, йес. Нэсомненно, — сказал Баб. — Тайтэн-Армагеддон, Топол и все такое прочее. Эсли не промажем, конечно.

Капитан Некумыкин вздохнул, подумал, выпил еще, печально обнажил голову.

— И если кобыла не сдохнет.

Над Москвой гудел очередной стратегический перехватчик. В прихожей прозвучал полонез Агинского. Со стороны кухни сочился горький запах. И это было самое невероятное. Чтобы у Алисы что-то подгорело?

А раз подгорело, следовало одно. Следовало свозить ее в Грецию. Побывать на острове хитроумного Одиссея и его верной Пенелопы. Попробовать свежих оливок. Причаститься. Припасть к европейским первоистокам. Кто знает, вдруг да осенит чем-нибудь. Потом подняться на Олимп, принести какую-нибудь жертву метателю молний, вдруг да снизойдет, вдруг да поможет. А не поможет, так попытать судьбу в Дельфах. Если и там обломится, просто посмотреть на великие развалины. Удостовериться, что все в мире — действительно тщета и ловля ветра. Напоследок омыть семью в Эгейском море. Три звезды я еще мог купить. Еще было не поздно. Время еще было. Я даже догадывался, сколько.

— Слушай, па, а правда, что у бефобастрона было человеческое лицо?

Я очнулся.

— Кто тебе об этом рассказал?

— Да наш новый учитель по ОБЖ. Странный он, чудной. То выглядит как молодой, то старик стариком, вроде иконы. Ходит в смешной шапочке с помпоном. Лапы — во! Бывший десантник. Я ему не поверил. Ну про лицо. А он вдруг выдает: ступай, отрок, да отца спроси своего. Отрок… Слово какое-то непонятное. Вот кто такие орки, я знаю, а что значит отрок?

У меня вдруг знакомо и противно зашумело в ушах. До чего же хилое создание пенсионер! Особенно под нагрузкой. Смешно, давление у бывшего десантника иногда бывает, что у трансформатора — 220/127.

— Так, отрок, — сказал я. — А сколько пальцев на руках у вашего нового учителя насчитывается?

— Па, а ты чего такой красный? Прямо как Царапа, когда злится.

— Сколько пальцев?

— Ты знаешь, много.