Александр Зорич - Пилот особого назначения

— Его.

— Куда послал-то?

— Да как водится — на три буквы.

— Брешешь.

— Вот те крест, зуб даю.

— А ну, разговорчики! Я сейчас кому-то дам… в зуб! Работы — конь не валялся, а они лясы точат! Запомните, салаги: пот экономит кровь! Если кому не ясно — обращайтесь. Всё разъясню!

Так, или примерно так, общались ребята из ополчения — все сплошь молодые лица, горящие жаждой подвига. Последняя фраза принадлежала их командиру — здоровенному мужику с ломаным носом и выстриженной до щетины бородой, что, впрочем, почти не читалось из-за шлема.

Ополчение занималось полезным делом — окапывалось. Точнее, наваливало мешки с цементом к окнам. Дело было в каком-то официальном здании на центральном проспекте Кирты, где обосновался Ахилл Мария и его бойцы. Здание стояло в ремонте, и было оно пустынным, наполненным нежилыми запахами.

А еще здание прикрывало важный перекресток, который атакующим не миновать. Кольцевая дорога — трехуровневая эстакада, окаймлявшая деловой центр города, — виднелась метрах в двухстах за парковой полосой. Строилась Кирта привольно, вовсе не как крепость.

Где-то позади прятались танки, самоходки и немногие уцелевшие мобильные установки ПКО. Кабы не пустые улицы, не предбоевая суматоха — и не скажешь, что война. Эту часть города клоны не бомбили: чистые тротуары, деревья в снегу — красота.

Кстати сказать, эту красоту до последнего и защищал мэр Кучеренок, который ворвался в расположение штаба, оккупировавшего городское управление милиции.

— Как вас там, полковник Меликов? — спросил он с порога, оставив позади возмущенные словеса адъютанта, пытавшегося хватать и не пущать.

Леонид Владленович, который не спал уже сутки и теперь заправлялся крепчайшим кофе, поднял от стола тяжелую голову.

— А… товарищ мэр! Присаживайтесь, чего уж там. — Он указал на стул в конце Т-образного стола, где раньше совещался начальник милиции.

— Присаживайтесь?! Мне рассиживаться некогда! — выкрикнул мэр, но на стул все-таки опустился. — Вы знаете, кто со мной только что вышел на связь?!

— Не знаю, но догадываюсь. — Полковник одним глотком прикончил кофе.

— Именно! Адмирал Ардашир Дэвед! — Мэр потряс кулаком и зачем-то пояснил: — С орбиты! Так вот, если вы догадываетесь, я вас спрашиваю: по какому праву?!

— По какому праву что? — не понял тугой с недосыпа Меликов.

— По какому праву вы по-прежнему здесь, да еще и распоряжаетесь?! — Товарищ Кучеренок вскочил и сразу же сел.

— По закону о военном положении. Проведена добровольная мобилизация граждан призывного возраста, частей милиции. Все вооружены из мобилизационного запаса, сейчас обустраивают позиции для обороны. А что? Что-то не так? — все еще не понимал полковник.

— Не так?! Все не так! Адмирал… этот, Ардашир! Обещал, что не тронет город, если вы сложите оружие или уведете танки вон!

— Вы мне что, сдаться предлагаете? Перегрелись?

— Что-о-о?! — Мэр аж побагровел от переживаний. — Хамите?!

— Пока нет, — спокойно ответил Меликов, наконец сообразивший, чего от него хотят.

Терпение его подходило к хрупкости графита и уже змеилось трещинами. Полковник придвинул к себе шлем и принялся выбивать на нем нервные дроби, а это был плохой знак.

— Я вам… как мэр… вверенной мне властью… приказываю! Вон из Кирты! Вы военный — вот и воюйте! Люди и мирные здания тут ни при чем!

— Так ведь… война, товарищ. — Меликов начал походить на вареный буряк, но все еще сдерживался. — Дело-то общее. Всенародное. Или лапки кверху и в концентрационный лагерь? Клоны церемониться не станут. Да и уехать не выйдет — у меня горючего в обрез. Гидролеум, знаете ли, в мобили не заправляют.

— Я вас не спрашиваю! — Мэр снова вскочил, да так экспрессивно, что стул опрокинулся. — Я! Вам! Приказываю! Вон! Из! Моего! Города! Ваша профессия — защищать! Вот и защищайте! Но где-нибудь в другом месте! Мы ж на вас какие налоги собираем! Кровопийца!

— Налоги… — сказал Меликов и тоже поднялся, его терпение рухнуло вслед за стулом; дальше он не говорил — шипел сквозь зубы, но все громче и громче, словно пошедший вразнос охладительный контур термоядерной станции: — Ах ты крыса тыловая… присосались к Родине, как кенгурята к сисе, не оторвешь, пока не порвешь… паразитина… он налоги вспомнил… а у самого рожа в визор поперек не помещается, плесень радиаторная… понабрали, понимаешь, слуг народа… на мою тонкую шею, семеро козлят…

Монолог продолжался в направлении уменьшения букв и культуры.