Михаил Белозеров: Украинский гамбит. Война 2015

— Есть еще воинская часть слева от аэропорта. Но она, должно быть, захвачена, — предположил Марков.

— Это радиотехнический дивизион, — сказал Божко, который знал все. — Но вот в одном месте на Азотном, в низине, у речки Вонючки, где до сих пор подземные склады РАВ [11] Склады РАВ — склады ракетно-артиллерийского вооружения. , могут быть снаряды, ну и взрывчатка, естественно.

— Ну что, смотаешься туда?.. — спросил Марков.

— Конечно, смотаюсь, — согласился Костя. — Заодно живой репортаж организуем. На Азотном кряж, удобное место.

— Ну и ладненько. К вечеру вернетесь?..

— Надеюсь, — сказал Костя и поплевал три раза через левое плечо.

Он вдруг почему-то понял, что они видят друг друга последний раз в жизни. Да ладно, подумал он, так не бывает. И тут же забыл о своих предчувствиях, хотя они его редко обманывали.

Игорь Божко куда-то сбегал и вернулся в новом разгрузочном жилете, перепоясанный крест-накрест пулеметными лентами, с пулеметом ПКМ в одной руке и огромной винтовкой В-94 [12] В-94 — снайперская крупнокалиберная винтовка под патрон 12,7x108 мм. в другой. На поясе у него висел остро заточенный охотничий нож. Костя невольно залюбовался: высокий, статный, с косичкой, Игорь был воплощением русского богатыря, правда, с немного попорченной психикой, но с этим можно было мириться. К тому же Игорь обладал таким звериный чутьем на всякого рода опасности, что один стоил десятерых. В общем-то, они с Саней к нему невольно прислушивались, во всем полагаясь на его военный опыт.

— Держите! — Игорь сунул Косте трофейный «глок» и обойму к нему, а Сане Тулупову — АК-74М [13] АК-74М — автомат Калашникова, модернизированный под патрон 5,45 мм. .

— А зачем пистолет-то? — спросил Костя, малость обидевшись из-за того, что Игорь его так мелко оценил.

— Последняя надежда души, — объяснил Игорь, деловито поправляя ленты на груди и рассовывая гранаты в кармашки на лифчике.

— В смысле?.. — Костя заподозрил очередной подвох.

— Застрелишься, чтобы в плен не попасть, — объяснил Игорь с таким видом, словно предсказывал будущее, и в его глазах запрыгали чертики смеха.

— Типун тебе на язык! — отшатнулся Костя, который так и не привык к армейским шуткам Божко.

В плен он попадать, конечно, не собирался. Не было у него таких намерений. Он собирался живым и здоровым вернуться в Москву, к Ирке Пономаревой, своей последней зазнобе, с которой крутил любовь и на которой даже собирался жениться. А что, порой думал он, хорошая тетка, ну с длинным языком, ну злая, ну необузданная, но я ее люблю именно такой, а она меня — тоже, чего еще надо для полного счастья?

— Да ты не очень-то расстраивайся, — сказал Игорь, заметив, что Костя недоуменно крутит в руках пистолет.

— Я смотрю, он какой-то легкий, хотя никелированный. — Костя подбросил его на руке. — По-моему, даже ПМ [14] ПМ — пистолет Макарова. тяжелее?

— Из полимера, имитирующего металл, — объяснил Игорь, который все знал о любом оружии.

— Хм-м-м… А надежен?

Рукоятка у «глока» была с накладками из дерева, а на самой рукоятке — мелкая насечка, так что держать оружие было удобно. Спусковой крючок тоже был необычен — цельный, с тремя отверстиями. На вид оружие вроде ничего. Костю смущал только вес.

— Как костыль, — ответил Игорь, занятый экипировкой.

— А «снайперка» зачем? — поинтересовался Костя.

— Чудак, — небрежно ответил Игорь, — это наша артиллерия. Ты в эти дела не лезь. Не разбираешься — не лезь. Я сам!

— Ну ладно, — пожал плечами Костя. — Как хочешь. Сам так сам. — Он заподозрил, что у Божко есть план, о котором он распространяться пока не желает. Главное, чтобы этот план не завел их в капкан.

Сашка Тулупов, в «разгрузке», с гранатами для подствольника, выглядел примерно так, как корова под седлом, потому что Сашка был обычным, глубоко штатским тележурналистом, а оператором стал в силу необходимости, когда под Харьковом осколком бомбы убило Виктора Ханыкова — их оператора, а водитель Михалыч попросту сбежал. Их осталось двое, и они по-братски поделили обязанности: Костя стал шофером, а Сашка — оператором. Не возвращаться же, действительно, домой с пустыми руками, надо отрабатывать деньги фирмы!

У Сашки на майке и на джинсовой куртке была одна и та же надпись: «Не стреляйте в меня! Я журналист! Это не моя война!» В редакции Косте тоже предлагали сделать такую же надпись, но он подумал, что если суждено умереть в Украине, то так тому и быть, и отказался. Рунов на правах друга даже его поругал: