Михаил Белозеров - Украинский гамбит. Война 2015

— Вот так мы воюем! — гордо сказал шахтер, и с его просветленного лица можно было писать икону святого великомученика. — Если упремся, как афганцы у себя в стране, то никто с нами ничего не сделает. Не на тех нарвались!

Ага, уловил Костя, вот чем мы сильны — славянским духом. Только наш дух попирают все, кому не лень. Однако теперь его за пояс просто так не заткнешь — не кушак и не шапка. А шахтер прав, ох как прав! Если упремся всем миром, никто с нами ничего не сделает!

— А вот интересно, кто их пропустил? — ехидно осведомился третий член патруля — парень покрупнее, с независимым выражением лица.

— Сережа, иди ты знаешь куда! — сдержанно возмутился седой шахтер.

Чувствовалось, что они давно спорят на эту тему, но так и не пришли к единому мнению.

— А чего, дали сто марок и прошли как нож сквозь масло.

— Ничего они не прошли! — горячо воскликнул белобрысый. — В пятиэтажку их загнали, когда обнаружили! Главное, что до центра они не добежали! А корректировщика вычислили быстро!

— Только он Алексеевский мост развалил, наш штаб и еще с десяток огневых точек, — еще более ехидно заметил Сергей.

— Ты видел?! Нет, ты видел?! — искренне удивился шахтер.

— А чего там! — махнул Сергей. — И так все ясно!

— Мост наши специально взорвали! — сказал белобрысый, с гневом сжимая цевье АК-47. — После того как на него танк заполз!

Должно быть, он был романтиком и представлял себе войну как противоборство двух сил — светлых и темных. Запад, разумеется, был темной силой. В светлых же силах, по его представлению, вся и все должно быть едиными и сплоченными. А так не бывает, подумал Костя, люди, они на то и люди — все разные. Хорошо хоть вообще удалось организовать оборону и так долго удерживать город.

— Это еще доказать надо! — поддразнил их Сергей.

— Что значит доказать?! — взорвался шахтер. — Я тебе сейчас как докажу!

Костя уже сел в машину, уже завел двигатель и, вырулив, объехал очередную яму от мины, а они все спорили и спорили, хватали друг друга за грудки, и вообще, похоже, нашла коса на камень, потому что белобрысый в конце концов прыгнул на шею Сергею-здоровяку.

— Вот у нас всегда так, — сказал Игорь, — нет единства в народе, нет. Никому он не нужен, никому никто ничего не объясняет! А самое главное — его никто не любит! Эх люди, люди…

Ему никто не возразил, потому что были согласны на все сто, если не на сто двадцать.

Мандрыкино осталось в другой стороне. Впереди маячили Солнечный и Мирный. С высокой дамбы озера на улице Петровского было хорошо видно, как горит хутор Широкий в окружении яблоневых и вишневых садов.

— Все горит и горит, неделю горит… — риторически сказал Игорь, — выгореть не может. Что там может так долго гореть?

— Что бы ни горело, к нам это не имеет никакого отношения, — заметил Костя и, взглянув в зеркало, подумал, что Игорь сейчас по привычке оскалится.

— Может, смотаемся посмотрим? — предложил Сашка, вертя, как заводной, своей стриженой башкой.

На свежем весеннем солнышке она у него загорела, и теперь он выглядел не как новобранец-первогодок, а как малость загулявший спортсмен, возвращающийся домой со сборов.

— Я тебе смотаюсь, ковбой… — с угрозой произнес Костя и сам себе не поверил: не любил он командовать. — Хватит нам вчерашних приключений.

От мысли, что они гоняли как полоумные по минным полям, у него по спине снова пробежал холодок дурного предчувствия. Влипнуть в какую-нибудь историю было парой пустяков. Еще раз он рисковать не хотел. Больше нам не повезет, подумал он и невольно покосился на Завету. Лицо у нее было очень независимым, можно сказать холодным. Но почему-то именно это лицо он и любил. Каша какая-то, подумал он, каша по забору, потому что когда я влюбляюсь, то у меня царит полный хаос в чувствах. Единственным достоинством его было то, что он умел сохранять невозмутимый вид.

— Да там никого нет! — уверенно заявил Игорь и мотнул косичкой в знак несогласия.

— Какие-нибудь мародеры, — добавил Сашка постным голосом и карикатурно вздохнул, покосившись на Костю: мол, я бы смотался, несмотря ни на что, да начальство у меня больно строгое. Бдит за папу и маму!

— Согласен, — кивнул Игорь, воинственно хватая свой автомат, — надо заскочить посмотреть!

Костя осуждающе глянул на него в зеркало заднего обзора и еще крепче сжал губы:

— Заскакивал один такой… да ушел босой.

Но его уже никто не слушал.

— Думаешь, специально жгут? — необдуманно бросил Сашка и, как всегда, глупо заулыбался непонятно чему.