Ольга Амбарцумова: Спецкор. Любовь и тигры

И ведь не отходят почему-то. Может, знают о заслоне на пути их отхода? Но что такое для более менее крупной банды один пулемет и пять человек в прикрытии — препятствие, которое можно смести походу, не слишком при том озабочиваясь. Но они все равно сидят на одном месте! При мысли о готовящейся пакости, оставалось только бессильно скрипеть зубами и ждать чего угодно — от крупной банды, заходящей с тыла, до артналета, или авиаштурмовки. В данные разведки, категорически утверждавшей, что у мятежников ни артиллерии, ни авиации нет, старший лейтенант уже не верил. Но это ничего не меняло. И ничто, казалось, не могло уже удивить. Но ошибся.

Он ждал подвоха от противника, а свинью ему подложили свои — по общему каналу раздалось: «Зубами буду рвать, суки!» — и из ямы на поле выскочили две закованные в среднюю броню фигуры — остатки расчетов «карманной артиллерии». Матерясь и поливая руины длинными очередями, они подняли своим примером всех залегших на поле, прежде чем очередь перерезала их пополам, разом доказав, что против «крупняка» средняя броня не катит. Но в своей ярости они добились чуда — оба ствола противника замолчали, и Пушок с тяжелым сердцем поднял в атаку остатки разведвзвода. В конце концов, десант своих не бросает, а до конца боя он может и недоживет.

Предчувствия его не обманули. До противника оставались еще полторы сотни метров, когда навстречу атакующему строю снова ударили трассирующие нити.

Момент, когда в Кроху попали, глаз не зафиксировал. Вот только что он, азартно высунув язык, бил короткими очередями, а в следующий — отброшенный ударом, сползает по стене, бывшей в трех мерах за спиной, оставляя на ней темный след. Как совершенная тогда глупость не стала последней, известно, наверное, только моему ангелу хранителю. Говорят, у сумасшедших и влюбленных он свой, персональный. Ему, видимо, пришлось немало потрудиться, ведь я преодолела разделяющее нас расстояние, даже не думая прятаться, в полный рост, чтобы рухнуть на колени перед пытающимся подняться кадавром и прижать его к себе с не менее идиотским вопросом: «Кроха, миленький, куда тебя?» Будто он мог сказать!

Вместо ответа меня погладили когтистой лапой по голове и лизнули в щеку липким языком. Обрадовавшись этим проявлениям чувств, быстренько отстранившись, попыталась на ощупь отыскать на груди раны, которые надо перевязать. Только позднее я узнала, что искать входное отверстие от двухмиллиметрового шарика — совершенно бесполезное занятие, тем более в шерсти. Кроха грустно мне улыбнулся и, подняв лапу вертикально на уровень головы, резко махнул ей, так что кисть оказалась под подбородком. Что он хотел этим сказать я поняла, когда меня, ухватив за локти, кто-то из ребят потащил подальше от этого места.

Я не сопротивлялась, просто смотрела в спину снова упавшего за пулемет друга. В конце концов, хватать мужчину за руки, когда он пытается спасти твою жизнь — не самое разумное поведение. Да и спина эта сказала слишком многое — под лопатками среди мокрой шерсти были видны места где шарики покинули тело. Четыре штуки, два слева и два справа отверстия размером каждое с мой кулак, в которых пузырилась кровавая пена и торчали розовые осколки костей.

Как все просто! Кроха был еще жив и рассчитывал прожить достаточно, чтобы дать нам шанс спастись. Было глупо мешать ему в этом деле. И мы побежали, слыша за спиной возобновившуюся скороговорку оружия.

Убежали, впрочем, недалеко. Буквально через пару километров, прямо там, куда мы направлялись, встали высокие столбы разрывов, и пришлось быстро падать в кювет, стараясь закрывать голову от падавшего с неба мусора и молясь, чтобы сверху не упало ничего более крупного. Попытавшись выглянуть из укрытия, увидела, как и в том месте, откуда мы бежали, поднялись такие же циклопические столбы, а Марат, придавив меня свой тушей в ходе попытки спасти, едва не придушил.

Все бы ничего, но следом — на нашего админа, судя по всему, присел слон, или упало вырванное с корнем дерево — дышать стало решительно невозможно. Хорошо хоть, длилась эта пытка недолго. Сначала с меня стащили Марата, а потом, аккуратно придерживая за локти, подняли и вытащили на дорогу и меня саму. Увиденное радовало мало — вокруг нас толпилось не меньше десятка бойцов, настолько хорошо защищенных, что казались не живыми людьми, а металлическими статуями.

Но долго раздумывать над безнадежностью нашего положения не дали — последовала короткая отмашка, и вся толпа дружно вломилась в подлесок, не забыв подхватить нас под руки. Во время нового бега было не до выяснений своего положения, удалось только подметить, что скафандры явно отличались от «бочонков» в лучшую сторону, а движутся бойцы гораздо ловчее, умудряясь на бегу отводить от нас ветки, не снижая темпа. А потом и вовсе язык отнялся — на открывшейся поляне стоял космический челнок. Голова чуть не свернула шею в попытке рассмотреть среди леса еще и взлетно-посадочную полосу не менее двух с половиной километров длиной, но времени на безуспешные попытки мне не дали — всей дружной толпой мы вломились по наклонной дорожке прямо вовнутрь, грохоча ботинками по настилу.