Вадим Полищук - Возвращенец. «Элита пушечного мяса»

Один из «тигров» довернул и пошел прямо на Вовин окоп, заметил сука! Три Процента подхватил вещмешок и метнулся в сторону. Притормозил, выглянул, оценил расстояние, выдернул чеку и метнул гранату под гусеницу, падая на дно окопа. Грохнуло знатно, но лязг гусениц, чего так ожидал Вова, не прекратился. Не докинул! Дальше рванул на четвереньках, пытаясь отыскать ход сообщения, ведущий в тыл. Сзади его настигал лязг танковых гусениц, танк двинулся вдоль окопа. Поняв, что не убежать, Лопухов растянулся на дне, прикрыв собой автомат. На спину обрушилась земля.

Едва танк прогрохотал дальше, Три Процента приподнялся, стряхнув с себя землю. Ломанулся вслед за танком, понимая, что перед ним немецкие пехотинцы, в окоп не сунуться, а вот позади… С ходу на кого-то налетел.

— Студент, ты?

— Я.

— Где ход сообщения?

— Там дальше…

— Давай, веди! Не спи, студент, не спи!

Дальше бежали вдвоем, больше никого не встретили, ход сообщения едва не проскочили. Сзади мелькнули камуфляжные фигуры. Вова обернулся и длинной очередью охладил пыл преследователей. Выскочили во вторую линию, но там уже хозяйничали немецкие танки. На их глазах «тигр» раздавил блиндаж командира роты. Был там кто-то или нет?

— Уходим!

По дороге к ним присоединились еще трое пехотинцев. Еще утром село казалось почти целым, после второго взятия немцами местами даже печных труб не осталось. Выскочили на окраину, дальше метров четыреста чистого поля, местами испятнанного воронками и буграми сгоревших танков, и спасительный перелесок, из которого утром начиналась контратака.

— Бежим!

Теперь все решала скорость. Успеют добежать до выхода на окраину Васильевки немецкой пехоты — спасутся, не успеют… Пятьсот метров — это две минуты. Даже в сапогах с вещмешком и колотящим по спине автоматом. Две минуты. Сто двадцать секунд, сто девятнадцать, сто восемнадцать… Бегущий впереди пехотинец споткнулся и мгновенно остался позади… девяносто восемь, девяносто семь… Над ухом засвистели пули. Это еще не пехота, это «тигр» выполз на окраину. Из перелеска по нему ударили наши танки, «тигр» переключился на них… шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь, тигриный трассер просвистел над головой, мокрая кожа на лице ощутила дуновение воздуха… тридцать шесть, тридцать пять, тридцать… Впереди вспыхнула «тридцатьчетверка», пораженная в лоб. На таком расстоянии не спасала и лобовая броня… шестнадцать, пятнадцать… мокрые ветки кустарника хлестнули по лицу… три, два, один! Задыхающийся Вова рухнул под дерево, рядом с ним упал Студент, дальше один из пехотинцев.

— Водички нет?

Вова вытащил из чехла флягу, встряхнул, оценивая остаток, отхлебнул сам и передал Студенту. Тот пехотинцу… обратно фляга вернулась пустой.

— А твоя где?

— Там осталась.

— Эх ты, студент. Еще и пилотку потерял.

Свою он вытащил из под ремня и водрузил на голову.

— Пошли своих искать. Может, еще кто-нибудь выбрался.

Выбрались сержант Миронов и красноармеец Пинчук, щеголявший свежей повязкой на голове.

— Еще кого-нибудь видели?

Три Процента отрицательно покачал головой.

— Опять всю молодежь повыбили, — сплюнул сержант.

Лопухов поинтересовался у белоруса.

— Сильно зацепило?

— Ды не, драпина.

— Понятно. Как думаешь, сержант, еще раз в атаку пойдем?

— Пойдем, — предположил Миронов, — до темноты еще времени много. Вот только подкрепления дождемся и пойдем.

Сержант ошибся. Вместо пехоты прибыла целая минометная бригада. Больше сотни стволов калибром сто двадцать миллиметров. Через полчаса Васильевка стала напоминать луну, в смысле рельефа местности — кратер на кратере. Даже печные трубы не уцелели, только местами что-то дымилось, да торчали несколько остовов какой-то бронетехники. Нашей или немецкой — не понять. Атаки не последовало, начальство решило не занимать перепаханное минами место, где уже никого и ничего не было. К тому же танки из второго эсэсовского корпуса прорвались к Прохоровке левее. Все силы и средства стягивались туда, а здесь наступило затишье.

Через день остатки мотострелкового батальона были отведены с передовой. От двух взводов автоматчиков осталось меньше тридцати человек. Вова понадеялся было, что их оставят в тылу на доукомплектование, а зря. Вместо пополнения пришел приказ занять оборону на переднем крае.

Впереди лесок, там укрылись немецкие танки. Их рев был хорошо слышен с ночи, потом затихло, притаились. Перед лесом минное поле, за минами траншея, в траншее беспокойно ворочается Вова Лопухов, не спится ему. За первой траншеей отрыта вторая, за второй — третья. За ними поросший кустами овраг, там спрятаны минометы и противотанковые орудия. Завтрашний день станет решающим не только в судьбе тысяч людей, собравшихся по обе стороны фронта, но и операции, которую потом назовут Курской дугой.