Виктор Костенко - Ловушка

— …иду, значит, дальше, а кровосос прямо на меня прет. И вдруг растворился в воздухе, в смысле невидимым стал…

Кирпич смотрел на Ремня, как ребенок на школьного учителя. Рассказы о кровососах нравились Кирпичу особенно. Он говорил, что обязательно пойдет на кровососа. Но только позже, когда опыта наберется. Сейчас Кирпичу разве что на кабана пойти по силам, да и то с подкреплением.

Кирпич сильно изменился после того, как потерял своего наставника. Он отказывался верить словам Сидоровича. Лист был для него авторитетом. Прикипел добродушный Кирпич к Листу. Поэтому ему сейчас так плохо.

Где-то очень далеко ухнул неизвестный зверь. Ремень на мгновение прервал свой рассказ и осмотрелся.

— Не знаешь, что это? — спросил я, посмотрев на Ремня захмелевшим взглядом.

— Понятия не имею, — только и пожал плечами тот, — я как-никак новичок и всего знать не могу. Зону вообще никто толком не знает, есть только догадки. Но если что-то и станет достоверным, то через некоторое время оно изменится до неузнаваемости. В Зоне так все и происходит.

— Понимаю, — сказал я. — Кстати, ты Скворца не видел?

При этих словах Кирпич оживился, а Ремень искоса посмотрел на меня. После нашего ухода Сидорович наверняка уже разослал всем на ПДА сообщение о смерти Листа и предательстве Шила.

— Как не видел? Видел! Он мне историю про кровососа и рассказал, — отрапортовал Ремень.

— И где он сейчас? — спросил Кирпич.

— Ребятки, может быть, вам без наставника походить какое-то время? В Зоне не принято, чтобы новички переживали своих наставников. Может, вас Скворец и возьмет в свою группу, но я не стал бы рисковать. Зона такого не прощает.

— Ну, мы к тебе и не напрашиваемся! — успокоил я Ремня. — Так где Скворец?

— Он в крайнем доме. — Рука Ремня указала на некий объект, который и домом-то назвать было трудно. В Зоне мало что соответствовало своему имени.

— Только вы его сегодня не трогайте. Он только что из рейда, поэтому нервы лечит. А бухой Скворец — это тебе не развеселый дядька. Поэтому дождитесь утра, а там поступайте как знаете. Тем более что жидкость в бутылке еще не закончилась. — Ремень демонстративно повертел бутылкой в руке, чем вызвал довольную ухмылку Кирпича.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал я и поднялся.

Сделал я это слишком резко, даже в голове помутилось. Несколько раз, зажмурившись, я глубоко вдохнул ночной воздух и медленно побрел к окраине лагеря.

Выйдя за пределы лагеря, я остановился на островке потрескавшегося асфальта. Я знал, что нужно остерегаться открытых пространств, но в данный момент мне было море по колено. Внезапно в районе фермы я увидел свечение. Из природного любопытства, что могло кончиться плачевно, я медленно побрел к источнику этого свечения.

Я свернул с главной дороги и спустился в неглубокий овраг, ведущий к небольшому пролеску, метрах в ста от которого находилась ферма. Стараясь сильно не шуметь, я пересек овраг и остановился возле пролеска. Осмотревшись, я на всякий случай скинул с плеча оружие, снял с предохранителя и передернул затвор. Отодвигая ветки деревьев дулом калаша, я медленно, но уверенно продвигался вперед, в направлении свечения. В состоянии сильного подпития можно только спать, а не выяснять, что там такое сияет возле фермы. Но я человек упрямый, поэтому и рискую сейчас нарваться на спящего кабана или даже на целое стадо. Вернуться? Нет. Пока не узнаю, что там такое, не пойду обратно.

Я вышел из-под прикрытия деревьев и снова оказался на открытом пространстве. Источник загадочного свечения был рядом, причем не на ферме, как мне казалось ранее, а немного ближе. Когда я спускался с пригорка, то не заметил мирно спящего в кустах кабана. Все могло окончиться благополучно, если бы под ногой предательски не треснула ветка. Кабан издал непонятный звук. Он в одну секунду мог меня убить. Я повернулся к нему лицом и увидел гигантский силуэт зверя. Фонарик я забыл в лагере. И какого черта я вообще поперся сюда ночью, да еще пьяный? Так и сгинешь бесславно. Хотя о какой славе может идти речь, когда решается вопрос жизни и смерти?

Кабан встал на ноги и потряс огромной головой. В темноте блеснули его маленькие глазки. Я знал: если этот паровоз попрет на меня, то шансы выжить сократятся почти до нуля. И вдруг я неожиданно обнаружил, что крепко сжимаю в руках калаш. Целясь в голову мутанта, я дал короткую очередь и стал медленно отходить. Автоматная очередь срезала ветки возле ног кабана, но его не зацепила. Мутант рванулся в мою сторону. Я сделал еще несколько выстрелов, но, когда перестал стрелять, понял, что меня куда-то затягивает.