Григорий Шаргородский - Убивец магов. Калибр 9 мм

Проход расширился перед шагающим эрлом и заполнил собой большую пещеру, выдавливая наружу тонны воды. Одна из стен пещеры была густо залеплена кораллами. Эрл отдал мысленный приказ, и кораллы со скрипом разошлись. Несметные сокровища самого загадочного клана эльфов не интересовали Лассарина, и он сразу прошел к стенной нише с манускриптами.

Лист дерева охо с тихим шелестом развернулся, открывая витые строки, и Лассарин погрузился в прошлое.

«Илли-ман-жаро — гора, которая сверкает, — самая высокая гора южного континента, стала последним оплотом для трех тысяч боевых соцветий. Со стороны казалось, что они стоят на высокой скале посреди огромного моря, а волны звериных толп бьются о твердые рифы, разлетаясь кровавыми брызгами. Зверье умирало даже не тысячами, а миллионами, их раздирали и сжигали огненные, ледяные и ядовитые плетения. Обезумевших от ярости рабов выкашивали тучи стрел, но они упорно шли вперед. Зачем? Чего не хватало существам, которых Народ вывел на свет из вонючих пещер? Да, эльфы не были создателями людей, но именно под сенью клановых деревьев зверье смогло жить в комфорте и сытости. Возможно, роковой ошибкой стало изобретение „рожденных в утробе“? Но почему? Ведь это только облегчит труды рабов, и потеря нескольких миллионов самок — небольшая тому плата.

И все же звери взбунтовались. Среди зверья нашлись предводители и шаманы, но победить эльфийских магов было невозможно. И тогда они совершили святотатство.

Волны продолжали биться о скалу. Казалось, что все бесполезно, но новые самоубийственные атаки все же выкашивали стрелков, молодых овров и слабых гвулхов, пока не упирались в магические преграды. И тогда тактика зверья менялась.

Докатившаяся до подножия горы огромная толпа подмяла под себя фалангу овров, и тут же передние ряды зверей вспыхнули яркими факелами, неосторожно нырнув в огненную завесу. Толпа остановилась, и Лассарин — эрл и первый маг жизни клана Озерной Лилии — отправил вперед своих монстров.

Серая масса при виде жутких тварей застонала от ужаса, но звонкий, совсем молодой голос что-то выкрикнул, и звери вновь пошли вперед. Разменивая свои жизни по чудовищной цене, они опять приблизились к огненной завесе, и когда перед ними остались только укрытые завесой маги, толпа разошлась, пропуская маленький отряд.

Обнаженные, изрисованные татуировками люди смело вошли в ревущий огонь и… прошли его насквозь. Увидев это, сам Ужас Светлого Мира содрогнулся и спрятался в душах великих магов Народа. Не обращая внимания на потоки огненных шаров и снежных игл, израненный юноша с безумными глазами прыгнул вперед и воткнул в грудь короля увитый рунами клинок. Звериные руки уверенно сжимали меч, скованный эльфийским мастером. Будь они прокляты во веки веков! И эльфы, прикоснувшиеся к фариту, чтобы создать мечи-предатели, и звери, сотворившие с собой столь чудовищное святотатство.

Они получили редкий для людей Дар, но убили его в себе! Они прошли через океан боли и вышли на берега страданий, став монстрами, отринувшими саму жизнь! Они извратили самое святое, изуродовали себя, своих детей и внуков, они стали мертвыми воинами — АДАНАИЛАМИ!!!»

Лассарин отпустил край листа, и он свернулся, скрывая от воспаленного взора страшную правду. Эльф вздрогнул и провел тонкими пальцами по вспотевшему лбу. Внезапная мысль вошла в его мозг как раскаленная спица: «А может, мы напрасно вернулись в Светлый Мир, и это только жестокая шутка темных богов?»

— А-я-ска-ж-у-у! Анастасия Петровна, Васька сейчас опять испортит кучеряшки!

— Вася! — откликнулась учительница, но тут же замолчала.

Надежда выглянула в открытое окно кабинета и улыбнулась. Васька, которого все старшие уже давно называли Индианой, стоял в стороне от грядок и ехидно улыбался. Инкриминировать ему было нечего — маленький антимаг находился далеко от магических растений, он попросту дразнил девочку.

Анастасия Петровна хмуро посмотрела на мальчика и, не найдя в его действиях ничего преступного, отвернулась.

Инди ехидно улыбнулся ябеде и тут же испуганно втянул голову в плечи.

— Инди, тудыт твою перетудыт, ты что творишь, паршивец? — послышался грозный рык Мазая.

— Ничего, — обреченно выдохнул Инди, уже понимая, что с Мазаем этот номер не пройдет. Старик был его учителем, нет, не так — Учителем. На состав преступления и букву закона деду было совершенно наплевать.

— Я те дам ничего, а ну марш на беговую дорожку! Восемь кругов!