Олег Кожевников - Лёд и пламя

— Ладно, хватит петь нам дифирамбы. Мы все здесь одной ниточкой связаны, и без твоей группы и людей Серёги Климова никакого успеха в этой авантюрной операции не было бы. Так что, давай думать о том, как мы тут дальше будем воевать. Я чувствую, что с бумажками и с допросами финских пленных мне придётся здесь засесть надолго. Поэтому вся организация обороны ляжет на тебя. И не только обороны, но и возможного нападения на финнов. Под нападением я имею в виду – обстрел финских укреплений из наших орудий. Нужно будет расчистить дорогу перед наступающими частями нашей армии. И мы, с помощью таких мощных пушек, вполне способны это сделать. Считай, стрелять будем прямой наводкой, в тыльную, а значит наименее укреплённую часть всех этих дзотов и дотов. Я тут говорил с Иваном Сизовым – нашим недоученным артиллеристом. Так он, оказывается, хорошо знает эти пушки и даже стрелял из подобной. Поэтому проблем с наводкой, я думаю, у нас не будет. Остаётся тебе организовать бесперебойную подачу снарядов. А в обороне против наступающих финнов первую скрипку будут играть пулеметы в башенках. Тебе сейчас, в первую очередь, нужно подобрать расчёты для этих спаренных крупнокалиберных пулемётов. По норме расчёт там должен состоять из четверых человек, но, сам понимаешь, столько людей мы выделить на это дело не можем. Но, делать нечего, и расчёт этой пулемётной установки у нас будет состоять из двух человек.

Вдруг опять начал трезвонить телефон. Я в очередной раз выдал свою бредовую легенду, а потом продолжил давать поручения Курочкину:

— Знаешь, Ряба, такая удача, что нам выпала, бывает только раз в жизни, и нужно использовать её до конца. Поэтому, настрой там людей, что работать придётся до изнеможения, до дрожжи в коленках. Я попробую здесь ещё с часик поводить финнов за нос, но они могут быстро раскусить обман, и тогда – держись. На нас кинут все силы, чтобы любой ценой вернуть этот дот себе. Наше присутствие здесь – это как большая заноза в их заднице. Если мы удержимся до подхода наших войск, то, считай, всю эту хвалёную «линию Маннергейма» можно будет засунуть коту под хвост. Поэтому сейчас, пока финны не полезли, брось всех людей, кроме пулеметчиков, на подъём снарядов с нижнего уровня. Ну, естественно, нужно оставить по одному человеку на охрану пленных. Да, и ещё Шерхана, он мне нужен здесь для помощи в допросе пленных офицеров. Всё, давай, если возникнут какие-нибудь проблемы, ты знаешь, где меня искать.

Сказав это, я поднялся, встал и Курочкин. Молча козырнув, он вышел из генеральской приёмной. А я опять вернулся к просмотру документов.

Через некоторое время я начал производить допрос пленных. Первым начал допрашивать главного артиллерийского офицера. Меня очень заинтересовала карта Хотиненского укрепрайона, с выделенным сектором перед нашим дотом. Под каждым обозначенным укреплением в скобках стояли какие-то цифры. Пленный подтвердил мою догадку. Это были уже пристрелянные координаты всех дотов и дзотов, до которых могли дотянуться наши орудия. Теперь, даже самый неопытный артиллерист мог с первого выстрела попасть в нужную цель.

Узнав это, я всё бросил и поднялся в орудийный зал. Там вовсю кипела работа. Поднятые снизу снаряды уже занимали значительную площадь вблизи орудий. Оторвав от переноски снарядов Сизова и Орлова, я показал им карту. Ребята просто обалдели от такой удачи. Подошедшему к нам Курочкину я приказал:

— Товарищ старший сержант, через десять минут, ровно в 8-30 начинайте артиллерийский обстрел финских укреплений.

Потом, обращаясь к Сизову, спросил:

— Слушай, Вань, а на кой чёрт вы столько бризантных снарядов подняли? Нам же нужно долбить укрепления, а не пехоту гонять? Фугасными надо стрелять, что зря время тратить.

На это бывший курсант артиллерийского училища мне ответил:

— Бризантные снаряды обладают, вследствие большой упругости газов их разрывных зарядов, громадным фугасным действием по насыпям и другим земляным перекрытиям. А тут же в нашей полосе полно всяких блиндажей, траншей и других укрытий в земле. Вот и будем бризантным боеприпасом потрошить финнов.

— Мдя! Ну ладно, Ванёк, тебе видней.

Потом, повернувшись к Курочкину, сказал:

— Ряба, давай, здесь продолжай командовать, а я опять иду потрошить финнов. Может ещё, что интересное у них узнаю.

Вернувшись на штабной этаж, вторым на допрос я вызвал финского генерала. Но ничего интересного в отношении обороны дота я у него не узнал. Сведения, которыми обладал генерал, были, конечно, очень ценны для нашего командования, но для меня они были бесполезны. Когда я допрашивал генерала, телефон в приёмной как будто взбесился – трезвонил, не переставая. Ещё бы, финны начали получать наши 52 килограммовые подарочки. Даже сидя здесь, под мощным железобетонным перекрытием я слышал уханье наших пушек. Решив немного развлечься, после того, как Шерхан вывел генерала, я поднял телефонную трубку. Не слушая выкриков финна, я заявил: