Дэннис Фун - Вольный странник

— Знаешь, — сказал Роун, страстно желая поверить своим словам, — Аландра обязательно найдет какой-нибудь выход.

— Сдается мне, что ты сам не очень в это веришь.

У Роуна были на этот счет свои соображения, хоть он затруднялся выразить их словами. Он не был вполне уверен, что ими вообще с кем-то надо делиться — даже с Лампи. Но и душой кривить ему не хотелось. Потому он и решил, что лучше всего в этой ситуации промолчать.

— Если ты что-то знаешь…

— Она просила дать ей один день. Давай так мы и сделаем.

Но его постоянно тревожили и беспокоили слова, которые много месяцев назад он услышал в Оазисе от сказителя Камьяра. Задавай больше вопросов. Ничего не принимай на веру. Опасайся ловцов видений.

Они сидели в молчании, глядя, как на поверхности воды мерцают солнечные блики. Вскоре спустились сумерки. Друзья хранили надежду на лучшее. Из кармана Роуна выполз сверчок и затянул свою песню.

— Ну ладно, ладно, — сказал Лампи другому сверчку, с маленькими черными пятнышками на крылышках, зашелестевшему у него на груди, и вынул его из кармана. — Иди, поиграй со своим приятелем.

Когда они пришли в эти земли, их поразило многообразие обитавших здесь редких насекомых. Вскоре к Лампи привязался белый сверчок. Он был этому рад, потому что хорошо помнил чувство к тому утраченному снежному сверчку, который когда-то спас ему жизнь.

Вскоре пение сверчков стало доноситься до них со всех сторон.

— Как думаешь, это им поможет? — спросил Лампи.

— Во всяком случае, не помешает.

Когда взошла луна, они распрощались. Роун прошел по селению, глядя на постройки, дорожки, посаженные ими сады. Они успели сделать очень много — гораздо больше, чем он рассчитывал. Но если дети не выживут, все их труды пойдут прахом, все окажется никому не нужным.

По выложенной белым камнем дорожке Роун поднялся на вершину холма, с которого открывался вид на лес и озеро. Теперь, в одиночестве, его переполняли мрачные предчувствия. Он снова и снова вспоминал сестру, возвращаясь к той ночи три года назад, когда ее ручонка выскользнула из его ладони, а он упал лицом в снег и с тех пор больше ее и не видел. Ему доверили сестру родители, а он их подвел — и ее подвел. Эти дети тоже полностью ему доверяли, их жизнь зависела от него. А теперь получалось, что и их надежды он обманул.

Может быть, этот райский уголок был заражен каким-то вирусом или микробом, против которого у детей не было иммунитета, и их одолела неизвестная напасть. Но все его предположения были беспочвенны, соображения ни на чем не основывались. В глубине души он знал, где кроется ответ. И Аландра тоже догадывалась, потому и попросила день на раздумья.

Внезапно и холм, и вода, и лес — все исчезло. Перед ним во влажном воздухе возникли ветви, покрытые оранжевой, местами отслаивающейся корой. У одного из них стоял мальчик, который был на несколько лет моложе самого Роуна, с открытым загорелым лицом.

«ОТКУДА ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ?» — СПРОСИЛ МАЛЬЧИК.

«ЧТО ЗНАЮ?»

«КАК ТЕБЕ УДАЛОСЬ МЕНЯ ПОЗВАТЬ?»

«Я НЕ ЗВАЛ ТЕБЯ».

«И ТЕБЕ НЕ НУЖНА МОЯ ПОМОЩЬ?»

«ПОМОЩЬ МНЕ ОЧЕНЬ НУЖНА».

«МОЖЕТ БЫТЬ, Я ЗНАЮ ОТВЕТ НА ТВОЙ ВОПРОС».

Мальчик исчез, и видение прекратилось так же неожиданно, как возникло. Роун снова в одиночестве стоял на вершине холма, с неба ярко светила луна, внизу раскинулось озеро, и юноша ощутил уверенность, что мальчик тот был от мира сего, что он непонятным для Роуна образом явился ему, преодолев пространство и, может быть, даже время. То, что с ним сейчас произошло, сильно отличалось от тех картин, которые являлись ему у ловцов видений, когда он попадал в Край Видений. Это было что-то другое. Мальчик показался ему простодушным и естественным. А в голосе его звучала надежда.

Здесь душно, — хмуро бросила Стоув.

Водитель вздрогнул. В тот же миг зашуршал вентилятор. Никому не нравилось, когда Стоув начинала хмуриться.

— Дело не в том, дует воздух или нет. У меня ноги затекли. Я хочу размяться, мне надо выйти из машины и пройтись. — Она сердито взглянула на вмонтированную в машине видеокамеру, отслеживавшую каждое ее движение. — И это платье тяжелое, которое я должна носить, мне жарко в нем, неудобно, оно жмет и натирает — вот почему мне и душно! Выпустите меня из машины. Хочу пройтись до фабрики пешком.