Сергей Тармашев - Наследие 2

— Док! — дальше по коридору обнаружился Ершов с залитым кровью боевым ножом в руке. — Делаешь успехи! — Он посмотрел на тяжело дышащую Виолетту и улыбнулся жуткой кровожадной улыбкой. — Молодец, хорошая девочка! Это, кстати, был крайний. Пошли, покажешь, куда лучше положить раненого.

В центре управления обнаружился собственный медицинский кабинет. Его шкафы были разбиты, содержимое рассыпано вокруг, покрытое грязью и ржавчиной, и не представляло никакой ценности. Но медицинская кушетка уцелела, и это серьезно облегчило работу. Раненый был ещё жив, с него срезали изодранный скафандр, Виолетта сняла снаряжение и приступила к делу. Воду пришлось брать из картриджа одного из убитых, но ей удалось справиться с подготовкой дезинфицирующего раствора, после чего она обработала раны и зашила наиболее крупные из них. Через час Виолетта вышла из медкабинета и устало опустилась в грязное изорванное кресло. Она посмотрела на свой скафандр, аккуратно сложенный кем-то из бойцов в соседнем кресле, и подумала, что его лучше надеть сейчас. За этим занятием её и застал Ершов.

— Док, как он? — инвазивный лейтенант помог ей влезть в неудобное снаряжение и принялся сноровистым движениями застегивать на ней гермозащелки и затягивать липучки. — Ты Малевича видела?

— Не видела, — Виолетта отрицательно кивнула. — Раненый без сознания, состояние тяжелое. Я зашила крупные раны, это всё, на что хватило зашивочного материала. На остальные наложила повязки. Он потерял много крови, ему необходимо переливание, я поставила капельницу с плазмой, но этого мало, а у меня больше нет.

— У нас есть, — Ершов подергал её за детали скафандра, убеждаясь, что снаряжение сидит плотно. — Как потребуются — заберешь. Скафандр у тебя плохо подогнан. Тебе бы на полразмера меньше, было бы в самый раз.

— Когда мы сюда вылетали, он был мне немного тесноват, — призналась она с грустной улыбкой. — Теперь он стал гораздо удобнее. Скажите, господин лейтенант… — Виолетта с надеждой посмотрела на него, — у нас есть шансы выбраться отсюда? Ведь там тысячи этих… существ. Они не выпустят нас, ведь так?

— Тебе надо меньше общаться с Малевичем, док, — устало улыбнулся он. — Шансы есть всегда. А у нас — тем более. Этих уродов не так много, как кажется. По моим подсчетам, не более двух тысяч. Не успели полностью сожрать друг друга, поганцы. Если б мы заявились сюда годом позже, их и вовсе могло уже не остаться к тому времени. Как только на улице рассветет, оденем раненого и пробьемся к выходу. Их много, но кроме гнилых зубов и численного преимущества другого оружия они не имеют. Так что прорвемся, не в первый раз, вспомни ГХК! Главное — дойти до улицы, на свет они за нами не полезут. Выйдем из Центра, дождемся вертолета и улетим домой. А потом вернемся сюда с огнеметами и зажарим тварей за всё хорошее и нехорошее тоже. Всё будет хорошо, док, не вешай нос! — он легонько коснулся кончика её носа затянутым в перчатку скафандра пальцем.

Виолетта тихо засмеялась, никак не ожидав столь детской шутки от вымазанного в крови с головы до ног здоровяка. Она вдруг поняла, что верит его словам. Пусть его манера речи груба и немногословна, зато действует он всегда быстро и уверенно. Сколько раз он и его бойцы вытаскивали её с того света? Вытащат и ещё раз. Тем более, что теперь в этом даже она не сомневается.

— У вас есть семья? — вдруг ляпнула она, немедленно прикусывая язык от досады за собственную глупость и нетактичность. Кто только за язык дернул…

— Семья? — беззлобно ухмыльнулся Ершов. — У инвазивного? Откуда, док? — Он грустно покачал головой. — Забыла положение Устава Концерна номер двести один «Об инвазивности»? Нам запрещен доступ почти во все сектора Центра, а с тобой я могу разговаривать либо в скафандре, либо в «наморднике». — Здоровяк неторопливо приподнял руки. В одной из них оказался боевой нож, в другой автомат. — Вот вся моя семья, док.

— Простите… — ей стало стыдно, и Виолетта опустила глаза. — Я сказала глупость… Не хотела вас обидеть. Забыла всем известные вещи и не подумала об элементарной вежливости. Если вы не против, по возвращении в Центр я бы могла…

— Тихо! — оборвал её Ершов, мгновенно настораживаясь. Он быстрым движением убрал нож и перехватил автомат двумя руками. — Слышишь?

Из глубины ЦУ приближались короткие, шипяще-скрежещущие монотонные звуки. Внезапно люковая плита заблокированной двери в конце коридора с шипением и скрежетом поднялась вверх, открывая проход. Следом за ней открылся люк в середине, затем в начале коридора, и звук поднимающихся плит ушел дальше.