Феликс Разумовский - Ошибка «2012». Игра нипочём

Песцов налёг на выворотень и обрушил его, накрывая жерло мини-вулкана. Вернулся в машину и смертельно пожалел, что не взял с собой сигарет. Надежда Константиновна лежала бледная и неподвижная, а это значило, что мимо КПП на своих двоих уже не шмыгнёшь. Ну то есть существовала воровская тропа через новую «Мегу», однако прямо подъезжать к «Максидому» опять-таки не годилось. В такой поздний час стоянка перед строительным супермаркетом практически пуста, и подозрительная активность с перетаскиванием неподвижного тела из машины в машину непременно будет замечена. С другой стороны, без «Нивы» ему было никак не обойтись. Он знал несколько дорожек внутрь города в обход всех и всяческих КПП, но «семёрка», особенно в нынешнюю погоду, там пройти не могла…

В итоге Песцов очень тщательно замаскировал Надежду Константиновну своим «интеллигентским» плащом, чтобы сошла за спящую, и тихо-богобоязненно порулил в направлении «Меги». И был уже недалёк от намеченной цели, когда, выехав из-за поворота перед мостом через Кольцевую, обнаружил под первым же фонарём машину ГАИ. И ничем не занятого инспектора, который прохаживался по обочине, похлопывая себя по ладони светящимся жезлом.

Каковой жезл при виде «семёрки» немедленно и взметнулся в приглашающем жесте.

– Чёрт, – включил поворотник Песцов, плавно сбавил скорость, съехал на обочину. – Вот чёрт… – Вытащил документы, приоткрыл окно. – Не спится тебе…

– Старший сержант Ползунов, – представился подошедший гаишник. – Документы, пожалуйста.

Вот его взгляд скользнул по «спящей» на заднем сиденье. Скользнул – и не задержался. Ну, везёт мужчина с дачи в город пожилую мамашу, ну, задремала она по дороге. Ничего криминального.

Уже понимая, что создаёт некое несоответствие образу, Песцов протянул в окошко заготовленные бумаги:

– Пожалуйста. – И добавил: – Сержант.

Ибо гаишник держал в руках предписание на ТС. Для тех, кто не знает: предписание на транспортное средство – это документ оперативного прикрытия, препятствующий проверке и идентификации автомашины, а также людей и грузов, в ней находящихся. То есть настроение у Песцова испортилось окончательно. Вот теперь мент наверняка запомнит и машину, и примерное время, и его, любимого, и что сбривай теперь бороду, что не сбривай. Потом, когда составят фоторобот, на компьютере всяко получится личность Семёна Песцова. При любом варианте растительности. Ну нет бы просто предъявить в окошечко техталон, доверенность и права?..

– Хм, извините. – Гаишник, непроизвольно вытянулся, отдал честь. – Сами понимаете, служба. Счастливого пути.

– Счастливо оставаться. – Песцов закрыл окно, нахмурился и, люто досадуя, покатил дальше.

Дальнейшее виделось ему со всей прозрачностью. Сейчас этот Ползунов вернётся к товарищам, в уютный тёплый салон, закурит и начнёт смешить своих, рассказывая, как тормознул аж целого федерала, на раздолбанной «семёрке», зато с предписанием на ТС. А «сёмерка»-то вся из себя серая-серая, точно штаны у пожарного, а федерал-то, мать его, из себя весь такой усато-рыжебородый, а на заднем сиденье дрыхнет старуха…

«Так, значит, серая-серая? – заржут коллеги сержанта. – А федерал на профессора похож? Ну ты даёшь, ну и уморил. Надо будет майору рассказать, может, лопнет, гнида, от смеха…»

Уже на подъезде к «Максидому» и «Ниве» Песцов злобно остановился прямо на скоростной магистрали, включил аварийные огни и устроился отливать, едва зайдя за капот. А когда, чувствуя если не душевное, то хотя бы телесное облегчение, вернулся, то не поверил своим глазам. Надежда Константиновна сидела на сиденье и озиралась.

– Где коробка? – первым делом спросила она. Получив ответ, подобрела и с каким-то странным, оценивающим выражением заглянула Песцову в глаза. – Ну и куда мы теперь?

Что-то она была не слишком похожа на тяжелораненую. Отравленную вдобавок.

– Как куда? – У Песцова сработала инерция мышления, усугубленная шоком. – Лечиться… Есть один виртуоз, он не подведёт… Всё заштопает…

– Всё, что надо, Сеня, уже заштопано, – устало зевнула Надежда Константиновна. – Двойным швом, тройной ниткой через край. – Распахнула спортивную курточку, ничуть не стесняясь, распахнула окровавленный свитерок и (Песцов едва не схватил её за руку) небрежно отодрала теоретически спасительную клеёнку. – Вот, смотри…

И вот тут Песцов дрогнул, поверил и в телекинез, и в телепортацию, и в Бермудский треугольник, и в чёрта в ступе. Страшная рана больше не пузырилась чёрной отравленной жижей. Да и не было там ни раны, ни жижи. Только небольшой порез, слегка сочащийся сукровицей. Еле различимая отметина, которая к концу дороги, глядишь, совсем заживёт.