Дмитрий Казаков - Сын зари

Кирилл шагал между федайкинами, напряженно ожидая момента, когда по ним начнут стрелять. Нет, он не испытывал страха, не боялся получить рану. Отчего-то Кирилл был уверен, что останется цел, но ожидание потенциальной опасности все равно щекотало нервы.

Мелькнул в зарослях красный бок особняка, и Толик велел залечь.

— Опять никого не видно, — пожаловался он, доставая бинокль. — Тихо сидят, гады. Садовский, бери свою пятерку и двигай в обход.

В прошлом, как знал Кирилл, недавний глава верхнепечерской общины был водителем-дальнобойщиком и совершенно мирным человеком, но воевать он выучился с удивительной быстротой, и сейчас выглядел уверенно, словно водил людей в бой не первый год.

Пули защелкали по стволам, едва они вновь двинулись вперед.

Пришлось залечь, ответить огнем на огонь. Со стороны особняка донесся звон разбитого стекла.

— Палим, изображаем активность, но патроны бережем! — прикрикнул Толик на своих.

Вояки из коммуны стреляли в ответ тоже без особого энтузиазма. Оставалось надеяться, что все их внимание приковано к засевшим в зарослях бойцам, а те, что пошли в обход, остались незамеченными.

Продолжалось это довольно долго, пока Толик, как-то определивший, что Садовский вышел на указанный рубеж, не скомандовал атаку.

— Нам незачем туда соваться, — убежденно сказал Степан, когда бойцы начали подниматься с земли. — Это все равно ложное наступление, обман. Настоящее будет с другой стороны.

Уже привставший Кирилл шлепнулся обратно на землю, в опавшие листья.

Грянуло и стихло короткое «Ура!», стрельба зазвучала громче, потом вроде бы затихла. Но через мгновение к ней добавились новые «голоса», долетели они с другой стороны особняка: в атаку пошла группа Садовского, и Толик мгновенно поддержал ее всеми силами.

Кто-то вскрикнул, очереди зазвучали глухо, словно изнутри здания.

— Вот теперь вперед, — сказал Кирилл, поднимаясь. Никто из федайкинов не стал с ним спорить.

Пока они добрались до особняка, все стихло.

Около распахнутых ворот обнаружился сосредоточенный Толик. Рядом с ним боец, исполнявший обязанность санитара, бинтовал ногу бледному, точно привидение, соратнику.

— Всё сделали, — доложил командир отряда. — И пленный один есть.

— Сколько их всего было? — поинтересовался Кирилл.

— Четверо, так что на четыре ствола у нас больше… О, ведут!

Грохнула дверь, и с высокого крыльца снесли положенного на простыню молодого мужика в камуфляже. Когда подтащили ближе, стало видно, что живот его в крови, грудь вздымается судорожно, рывками, а глаза закрыты.

— Остальных положили при сопротивлении, — с довольным смешком проговорил Садовский, коренастый, черноволосый малый с квадратным, но каким-то детским лицом. — Этот, честно говоря, тоже не жилец.

— И у нас двое убитых… — Толик наклонился вперед. — Эй, слышишь меня?

Веки раненого затрепетали и поднялись.

— Да… — выдохнул он.

— Говорить будешь?

Тонкие, бледные губы раздвинулись в издевательской усмешке.

— А со мной? — Кирилл вышел вперед, встал рядом с командиром отряда.

Раненый вздрогнул, глаза его расширились, в них появился страх, смешанный с восхищением.

— Ответишь на вопросы, мы тебя просто пристрелим, — пообещал Толик. — Отмолчишься, оставим подыхать от раны, а она у тебя в живот, так что сутки еще продержишься… Ну?

— Этому… этому отвечу, — прохрипел раненый. — Видел его… На костре, и в тюрьме.

И тут Кирилл вспомнил, кто перед ним — тот самый парень, которого Вартан ночью приводил к «камере», чтобы тот мог послушать Сына зари, и проникнуться его учением. Не проникся, и вот как оно вышло.

— Во имя Отца, Единственного и Несотворенного… — начал бывший журналист.

Говорить раненому было трудно, он то и дело сбивался, облизывал пересыхающие губы. Но все же потихоньку раскрывал картину того, что творилось в коммуне, начиная со вчерашнего дня.

Василич и вправду попытался ввести более жесткие порядки и одновременно устранить потенциальных соперников в борьбе за власть. Но кое-кто из соратников майора оказался достаточно умен и быстр, чтобы начать сопротивляться, а в разных бригадах вспыхнули восстания — где «против всего», а где ради того, чтобы подчиниться Сыну зари.

— Многие ждут… ждут, когда ты придешь, — прохрипел раненый. — Дайте попить…

— Воды ему принесите, — велел Толик. — Все равно умрет… Так, что еще?

Они узнали, что опорный пункт в военкомате был покинут утром, после кровавого бунта в очередной бригаде, а им четверым приказали оставаться тут, стеречь проход по Ванеева и ждать смену.