Сурен Цормудян - Волчья стая

Природа не теряла времени и отвоевывала пространство. Город был захвачен растительностью. Деревья и кустарник росли повсюду — на улицах и площадях, на крышах и балконах уцелевших домов. Вьюны заволакивали стены, словно хотели затянуть здание в тягучий грунт. Некоторые дома были разрушены давно, другие строения позднее рухнули под действием свищей или растений, неумолимо подтачивавших бетонные монолиты. Местные, наверное, привыкли; после Смуты успело вырасти целое поколение, по мнению которого город и не мог выглядеть иначе. Это был город, заросший деревьями, с позеленевшими от мха и травы каменными коробами. С ржавыми остовами машин, словно созданных не людьми, но природой, чтобы в них гнездились дикие существа. Но лейтенант Гильмири жил в Оазисе, где высились многоэтажные дома, торговые центры, клиники, где сохранились мощенные каменной плиткой улицы, где растительности дозволялось существовать только в декоративных клумбах. По вечерам там зажигались огни. По улицам проезжали редкие частные машины успешных господ, работал общественный транспорт для простых служащих. Полиция на броневиках патрулировала кварталы. Камеры безопасности на фонарных столбах следили за порядком. Мачты телефонной связи сканировали вживленные в граждан датчики. Там было безопасно. А что здесь? Дикари. Никому не подконтрольные и ничем не ограниченные. И эти дикари теперь угрожали жизни Гильмири — той жизни, где не было места унылым пейзажам. До чего же остро хотелось разбомбить всех этих дикарей и вернуться домой!

— Ищите машину. Мы сможем обнаружить ее лишь визуально. Ее краска непроницаема для датчиков и сканеров.

— А вот и он! — объявила Химера, продолжая наблюдать за небом.

Самолет буквально вывалился из низких грозовых туч и теперь медленно плыл над восточной окраиной Чертога, лениво покачивая крыльями.

Павел проследил за ее взглядом.

— Ванька, ну-ка глянь в бинокль. Это он?

— Сейчас. — Иван согнал Крылова с камня, на котором тот сидел, и взобрался повыше, чтобы не мешали кроны деревьев.

— Ух ты! Ни разу не видел самолета! Ну, в смысле, того, что еще летает! — воскликнул молодой снайпер, с восхищением глядя на стальную птицу.

— С таким самолетом лучше и не встречаться, — мрачно проговорил Иван, наблюдая в бинокль. — Да, Паша, это «ганшип». И он к нам идет левым бортом, то есть пушками.

— Эй, салага, ты не на пташку глазей, а по сторонам паси, чтобы уроды какие не пришли, — вмешался Ходокири.

— Так ведь она говорила… Что пленный сказал… Ну, что больше здесь никого нет…

— А ты не верь на слово, идиот. В Чертогах водятся мутанты.

— Крупных тут все равно нет, да и дождь.

— Вань, что у них за дисциплина там? — сокрушенно вздохнул Ходокири.

— От меня-то чего хочешь? — буркнул Булава, не отрываясь от бинокля.

— Как чего? Врежь ему для профилактики. Я бы сам засветил, но ходить не могу. А у тебя и удар послабже.

Иван отвел бинокль, обернулся и насмешливо посмотрел на Павла, затем на Крылова.

— Давай, парень, следи за окрестностями. Он прав.

Крылов что-то недовольно проворчал, снял с плеча трофейный автомат и стал всматриваться в руины и заросли.

— Эй, а где девчонка?

Лишь оглянувшись, все трое поняли, что Химера исчезла.

— Вот блин, — разочарованно протянул Павел. — А я даже стрелку забить не успел. Ох уж эти бабы. Найти их трудно, потерять легко…

— И забыть невозможно, — перебил его Иван. — Кто она вообще такая?

— Ну. — Ходокири пожал одним плечом. — Тахо и Черный величали ее не иначе как Химерой.

— Как? — не расслышал Булава.

— Химера, говорю. Ты что, тоже контуженный, не слышишь ни хрена?

— Химера? — Иван вдруг засмеялся. — Ну, Паша, ты даешь!

— Чего? Что не так?

— Ты хоть знаешь эту историю?

— Какую? Про Химеру?

— Да, — кивнул Иван.

— Ну, слышал. Типа, одинокий рейтар, баба, гоняет по резерватам. Ренегатам и псам, дескать, спасенья нет. Стреляет метко. И все такое…

— Все, говоришь? А то, что она никогда не заправляет свой рейт? Что мотки ее живой, а мотор питается кровью одиноких пилигримов? Что в полнолуние она летает на нем по небу и умеет управлять аномалиями?

— Правда, что ли? — удивился Павел.

— Да окстись, Ходок. Какая, к черту, правда. Байки это все. А ты заливаешь, что эта соплячка и есть Химера из глупых сказок. Ну да, была пара случаев — девки ряженые катались. Одну казаки поймали и родителям вернули, потому как она стадо на пастбище распугала, и две коровы свалились в овраг. И еще был случай: другая от мужа сбежала на его мотоцикле и назвалась Химерой. Потом мотоцикл сломался, клина поймал, она его продала да ушла работать в вертеп.