Сергей Калашников - Четвертая дочь императора. Оператор совковой лопаты

Тут же справа из-за Гошкиного локтя зазудел мягкий баритон, рассуждающий на тему о том, что для того, чтобы заняться точной механикой, вовсе не обязательно мчаться в какой-то никому не ведомый Казан Элек, можно и поближе устроиться. А тут фельдшерица со своими вопросами, которые тоже надо переводить. Через час дворники доложили, что всё протоплено и прибрано, приезжих накормили и проводили в одну из квартир, куда уже затаскивали багаж, а Гошку попросили утром отвести господина Тияки на завод, а то больше никто его речь не понимает. Про то, что его не следует просвещать насчёт отличия Казарм Электриков от Казан Элек — это как бы подразумевалось само собой.

Конечно, вечером об этом было рассказано Ри. Она всласть повеселилась, а потом отлучилась на полчасика, и вернулась успокоенной.

— Бывают у нас с иностранцами такие чудеса. Иногда сбоит кое-что в службе приёма мигрантов, но ничего, сейчас пойдут выпуски языковых классов, и с кадрами встречающих станет полегче. Этого Тияки просто выпустили из виду на второй пересадке.

— Как ты узнала? — Гошка смущён.

— Его жена владеет франским. Кстати, пока она не родит и ребенок не окрепнет, фельдшерица их отсюда не выпустит. Я ей в этом помогу. А ты утром покажи этому джаппу детский садик, там детишек и оставите, а мы с Ейко через часок туда заглянем. Подрихтуем ситуацию.

— Ри, а что это за служба приёма мигрантов?

— К нам каждый год приезжает около пятидесяти тысяч иностранцев. Как у вас выражаются, на ПМЖ. Дипломаты и внешняя разведка оформляют нужных специалистов, снабжают денежками на дорогу, сажают на корабли, а мы здесь расселяем приезжих на обжитых территориях, или помогаем устраиваться на новых. Тут главное — не насторожить страны-доноры. Не переторопить, не устроить массового исхода. Поэтому работа идёт без поспешности, но всё время.

— А такое, чтобы граждане Империи уезжали насовсем, бывает?

— Конечно. До полутора тысяч каждый год отправляется искать лучшей доли.

— А как они там устраиваются без родни, без связей, без денег?

— Родню или связи мы им, конечно, обеспечить бессильны. А насчёт денег, Империю нашу попрошу не обижать. Выходное пособие такое, что в большинстве стран только на банковский процент можно скромно прожить. Нищими отсюда никого не выпускают.

— Погоди, так ведь разориться можно. А представь себе, если все захотят уехать? Это же все государственное достояние уйдёт за границу. — Гошка смущён. Или он шутку не понял?

— Вот уехали все из страны, и увезли с собой всё её достояние, — улыбается Ри, — по-моему, совершенно правильный расклад.

— Постой, если на каждого уехавшего приходится тридцать приехавших, то все никогда уехать не смогут, — заключает он под искрящимся взором расшалившейся супруги. — Стало быть, не иссякнет и достояние. Постой, но тогда получается, что иностранцы, видя поголовную состоятельность всех, приехавших из Империи, должны стремиться сюда со страшной силой.

— А дипломатам остаётся выбрать тех, кто нам нужен, прислушавшись к мнению внешней разведки, — прекращает его мучения супруга.

— И можно направлять своих «беженцев» в те места, откуда хочется почерпнуть трудовые ресурсы, — озаряет Гошку. — Они ведь потом всё равно вернутся.

— А вот эта мысль свежая, — улыбается Ри, — для меня, по крайней мере. Отпишу-ка я завтра папеньке. А возвращаются, действительно, многие.

Классические способы создания разности потенциалов абсолютно не работали. Ни гальванический, ни за счёт трения. Индукционный тоже. Или работали, а он не мог обнаружить? Хорошо, он не может найти напряжение, а как насчет тока? Как еще, кроме электромагнитных эффектов, проявляет себя ток? Да нагревает он всё.

Гошка взял очень чувствительный ртутный термометр и принялся вращать рядом с ним магнитик, зажатый в патроне сверлильного станка. Столбик полез вверх. Ха. Ну-ка поставим эксперимент более тщательно.

То, что он считал проводниками, и то, что привык полагать изоляторами, нагревалось сходно. Версия о глобальной электропроводности всего в этом мире пришла на смену версии об отсутствии здесь проводников, но легче не стало. Электрических лампочек этот мир не увидит в обоих случаях. Невозможно обнаружить разность потенциалов, если проводит абсолютно всё, кроме вакуума, наверно. Хотя, может быть, диэлектрики здесь все-таки есть? Просто надо отыскать?

Несколько недель упорно проверял на своей «индукционной печи» все, что попадало ему под руку. Любой предмет, попав во вращающееся магнитное поле, нагревался на несколько десятых долей градуса. Вообще это были ужасно надоедливые эксперименты. Каждый раз приходилось тщательно учитывать нагрев самого термометра, который вносил искажения, заметно превышающие эффект, создаваемый довольно слабым естественным магнитом.