Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Часть 1.

Пригнувшись — противник обычно смотрит на уровне своего роста — он выглянул в переулок. Совсем темно… темень страшная, но видно, что стоит какая-то машина. Большая.

Черт… по крайней мере в одном эта сумасбродка не солгала.

Он посмотрел назад — чтобы убедиться, что у него не возникло проблем. Но Крис — послушная девочка — сидела в машине.

Майкл даже не подумал, что эта красивая девочка с милым, мелодичным британским английским может работать на британскую разведку и заманивать его в ловушку. Или на кого похуже… а в последнее время исламисты появились и в цивилизованных странах, даже в САСШ, с ними боролись, но они были. Он был полупрофессионалом — именно полу — и никого не боялся. Из тех, кого можно встретить в темных проулках шпионажа и контртерроризма — только эти люди лишены страха. Боятся непрофессионалы — потому что этот мир темен, жесток и страшен. И еще больше боятся профессионалы — эти волки с поседевшей, многократно подпаленной шкурой, они боятся потому, что не раз держали на руках умирающих друзей и знают, что означают золотые орлы на черном граните. [140] Старая традиция. Тех, кто погиб на разведывательной службе, под псевдонимом — хоронят на военных кладбищах тайно, без залпов над могилой, ночью, только в присутствии семьи и сослуживцев. Согласно протоколу — на могильном памятнике запрещено указывать имя, звание, годы жизни погибшего, оставлять фотографию. Все это — заменяет один позолоченный двуглавый орел, памятник в таком случае делается из черного мрамора. Орел означает, что похороненный здесь геройски погиб на службе России Майкл же был молодым волком, которого натаскали на человечину и бросили в бой… по-хорошему, ему пять — семь лет надо было бы отработать под началом кого-то старшего по званию и намного более опытного. Но таких — увы — осталось мало и нужны они были совсем в других местах. Потому — остановить молодого волка в его прыжке на спину добычи — было просто некому.

Он достал телефон. Набрал номер.

— Да… — ответил Стив.

— Ты где?

— Черт… на набережной. Еще минут десять. Что у тебя?

— Я на месте. Информация подтверждается.

— Не лезь туда один! — крикнул тюлень.

— Не учи моченого. Я блокирую выход и буду ждать тебя.

— Принял. Десять минут.

— Добро.

Майкл спрятал телефон. Десять минут… офигеть просто. Как говорил один из инструкторов, когда гонял их по поросшим лесом арканзасским холмам время — это жизни. Интересно, а ты, отец — стал бы ждать десять минут?

Майкл часто вот так вот разговаривал с отцом, которого у него не было, и который вдруг появился. Отец не воспитывал его… но теперь он… иногда вот так вот говорил с ним. Заочно. Думал, как бы он сам поступил в такой ситуации. Гордость не позволяла ему найти отца и просто о чем-то спросить… но часто у него перед глазами стояла та облицованная мрамором тихая площадь в Севастополе и те слова, что говорил ему отец.

Он решил, что просто стоять здесь глупо. Да, глупо… Он приведет в боевую готовность винтовку и возьмет проулок под контроль. Если эти ублюдки задумают побежать — он сможет отреагировать немедленно. Ночь, прибор ночного видения, автоматическая винтовка, фактор неожиданности и его умение стрелять — все будет на его стороне. Он сможет убить или серьезно ранить всех их, прежде чем они смогут предпринять что-либо против него.

Да… так и надо поступить.

Он надел каску, опустил в рабочее положение ПНВ. Снял с предохранителя карабин и занял позицию за углом… не самая плохая позиция… две трети тела защищены стеной. Но не от…

Через пару секунд Майбах взорвался…

Генерал Абубакар Тимур — а это и в самом деле был он — стоял на втором этаже ничем не приметного каирского дома. Жара постепенно спадала, уступая место приятной, теплой влажности каирской ночь, где-то в углу скреблась то ли мышь, то ли крыса. Мягким светом светился экран ноутбука и в середине комнаты, верный Абдалла, поставив на попа кровать держа дверь под прицелом укороченного ручного пулемета… что бы не произошло, он даст им всем несколько секунд. В соседней комнате потайная дверь, она ведет в другое здание, а там на первом этаже — ход в каирские катакомбы, о которых кяффиры вряд ли знают. Но все равно — генерала трясло от злости, от страха. Он не знал, на чем он прокололся, но чувствовал — волки рядом. Совсем рядом, настолько рядом, что уже слышно их тяжелое дыхание, мягкий топот лап по земле и щелканье клыков.

Все из-за женщин. Проклятые суки! Может быть, правы те, кто говорят, что лучше удовлетворять свои потребности с маленькими мальчиками, а от женщин держаться подальше? Нет на свете коварнее и страшнее существ, чем женщины…